Я даже решил вернуться в пожарную охрану. Там ещё оставались ребята которые помнили меня. Пришел и узнал, что дружбан Жадейкин погиб защищая Донбасс. Стало тоскливо и больно. Все мертвые хорошие, потому что каждый испытывает вину, за сказанное или не сказанное живому. А ведь он как – то звонил, хотел встретиться, а я тогда окрылённый семейной жизнью был так ленив, что сослался на занятость. Наверное, потому что семья дает тебе силу, и отбирает все, что раньше заменяло счастье.
Помню, работая в те далёкие времена в пожарной охране, как то мы выехали на вызов. В частном доме угорел мужичок лет шестидесяти наверное. Выпил. Закурил. Уснул. Загорелся матрас, и он задохнулся в дыму. Не смерть его я тогда запомнил, а то что в его дворе стояли качели. Хорошие такие, добротные, железные, видно, что их делали на заказ, чтобы на них уместились несколько человек, отдыхая во дворе. Умерший человек, наверняка очень любил свою семью…Теперь между качелями росло дерево. Давно росло, наверное с тех пор как умерла его жена. Качели оказались никому не нужны, как и хозяин дома
. Ни детям, ни внукам, никому.
И я все чаще начал задумываться, о ценности и правильности этой жизни, однажды и в моей жизни появится "дерево" которое я не замечу, а может оно уже давно растёт?
Прождал я начальника части пол дня. Настроился на то, что вновь буду пожарным и все вернётся на круги своя, как в далеком 2007 году. Дождался. И без предварительной лести, сразу спросил о работе. Майор осмотрел меня с высот своего звания. Располневший. Краснощёкий. Смешной.
-Понимаешь, у нас уже очередь на не отвоёванные территории, я если что, тебе позвоню,– ответил Андрей Николаевич, да с такой заботой на серьёзном лице, что я даже почувствовал к нему эмпатию. Но в глубине души, я понимал, он ещё тот Троцкий – " звездит". Денег хочет. Много. Я не дал, а он и не позвонил. Все честно…
Пришлось научиться торговать в интернете разным хламом, кормить себя обещаниями о скором счастье, и поливать иногда тот проклятый кактус на подоконнике – последний свидетель моей семейной жизни.
После обстрелов перебирался к родителям в пригород. "Сельская жизнь" не понравилась и дело даже не в огороде, вечных поливах картошки с капустой. Чувство вины за несостоявшуюся жизнь, вернуло меня обратно в Донецк. При возвращении квартира была целой, но трещины в стенах дома, стали похожи на шрамы.