К вечеру она чуть не выла, а впереди словно в насмешку стелились еще практически сутки. В какой-то момент девушке даже стало казаться, что она сходит с ума. Попытки позвонить Илинее провалились – та была занята и не брала трубку. А может, просто считала, что даже Рида не станет звонить в столь поздний час и просто не рискнула отвечать на подозрительный звонок. Лишь под утро девушка забылась тревожным сном.
– Может, уже расскажешь, какого черта с тобой творится? – холодно спросил Дориан, едва заметив смутное пробуждение сестры. Если, конечно, в этом комке нервов вообще можно было опознать человека.
Девушка исподлобья глянула на брата, выбираясь из-под тяжелого пледа, котором ее накрыла Вилья. Взгляд на часы. Время перевалило за полдень. Невыносимо болела голова и ломило плечи, а во рту пересохло, как с похмелья. Она с трудом поднялась на ноги. В глазах потемнело.
– У-у, так вот ты какая, жизнь после двадцати пяти! – протянул Дориан – борьба сестры с гравитацией его явно забавляла.
Однако комментарий девушка пропустила, выделяя максимум усилий на то, чтобы не шлепнуться обратно на диван. Кое-как она привела себя в божеское состояние, но не вид – его она решила попросту проигнорировать, не рискуя смотреть на то, что отражалось в старом, еще серебряном, зеркале трюмо.
– И снова здравствуй, дивный мир, – пробубнила она и, не оборачиваясь, спросила у Дориана: – Тебе сейчас что-нибудь нужно?
Отрицательное мычание в ответ.
– Чудно, я до работы отлучусь на час-другой, не доставай бабушку.
– Ты за кого меня держишь? – притворно возмутился парень.
– За беспомощного хорька со сломанной ногой, – она слабо улыбнулась – в этом изменчивом мире, пожалуй, нет ничего стабильнее их агрессивно-братских отношений.
Грузно переваливаясь с одной ноги на другую, она морщилась на каждом шагу: за ночь лежавшие в одном положении ноги затекли, и тысячи иголочек нещадно впивались в ступни и икры. Минут через десять, поправив съехавшие за ночь вещи и придав беспорядку на голове вид творческого, Рида вывалилась на улицу и быстрым шагом направилась на остановку. Обколотая по углам, местами треснувшая бетонная платформа, которую девушка помнила еще с детства, встретила ее холодным молчанием. В разгар рабочего дня улицы городка пустовали. Ласковое солнце ранней осени согревало редких прохожих, играло лучами с еще зелеными листьями деревьев и легкими белыми облачками.