Когда наш отряд въехал в первую деревню, перед церковью нас ожидала дюжина вилланов с копьями и большими дощатыми щитами в руках. У некоторых за плечами были луки. Это и был отряд, набранный рыцарем для участия в войне с Кабаном. Предводительствовал ими, как шепнул мне Юбер, сын старосты. Он отличался более уверенным видом и тем, что носил старый помятый нагрудник и шлем.
– Господин, – подойдя ближе, он поклонился рыцарю. – Мы готовы.
– Все в сборе? – спросил де Фруссар, скептически осматривая сбившихся в кучу вилланов.
– Все, господин, – заверил его предводитель крестьянского воинства.
– Построй их, – приказал рыцарь.
Стараниями сына старосты, мужики встали в один ряд в относительном порядке. На всех них были серые домотканые верхние рубашки, такие же или черные шоссы и капюшоны.
– Слушайте меня! – громко возвестил де Фруссар, выехав вперед. – Вы знаете, что на соседнюю деревню напала шайка бандитов. Я хочу с ними покончить. Вы пойдете со мной. Я надеюсь на вашу храбрость и стремление защитить свои дома и семьи.
Говорил рыцарь резко, будто вбивал гвозди. Наверное, он считал, что иначе мужики его не поймут.
– Предупреждаю: если кто струсит, того я повешу на самом высоком дубе. Ясно? Тогда вперед!
Де Фруссар счел выступление законченным, повернул коня и шагом выехал на дорогу. Следом двинулся по двое наш отряд, а за ним в разнобой зашагали вилланы.
Путь до Жиро занял у нас около двух часов. Деревня показалась неожиданно, едва мы поднялись на пригорок, с которого просматривались домишки крестьян и темнеющий в дали лес. Издалека она казалось вымершей, неслышно было даже собачьего лая. Староста деревни, звали его Кодо, объяснил, что собак разбойники убили во время грабежа. Мы спустились с пригорка и вступили на деревенскую улицу, сейчас совсем пустынную. Но только вилланы поняли, кто мы, как стали выходить из своих домов, радостно нас приветствуя. Они низко кланялись своему сеньору, наперебой жалуясь на постигшие их напасти. Худые лица, протянутые мозолистые руки и глаза, в которых страх чередовался с надеждой, – все это заставило дрогнуть мое сердце. Я видел, что и де Фруссар был задет за живое. Окруженный вилланами, он молча выслушал жалобы и, когда их голоса стихли, сказал, обращаясь к толпе:
– Я обещаю вам, люди, что накажу виновных и верну ваших детей и собственность. Кто захочет отомстить, может идти со мной. Шестеро угрюмых мужиков, сжимая в руках вилы, присоединились к пехотинцам. Среди них были отцы и братья похищенных девушек.