Чей-то сын, чей-то брат, а может и не тот и не этот, а как большинство, никто, Фома
– И отчего на этот раз бежим? – с язвительностью достойной лучшего применения, как бы сказал и точно сказал прямо сейчас это бегущий на береговой дорожке человек не слишком ровно, со скрытой враждебностью в своём взгляде смотря на себя в отражение экрана телевизора висящего напротив него на стене. И судя по его ответной гримасе на лице, то ему есть что ответить на этот свой всё-таки риторический вопрос и заодно самому себе.
– Значит, вопрос чьей-то личной вовлечённости не стоит на повестке дня. Он, можно сказать, что решён. – Цедит сквозь зубы эти слова всё тот же бегущий на беговой дорожке человек.
– Ты это насчёт утверждения: «От себя не убежишь» что ли? – усмехается всё тот же, упоминаемый уже третий раз подряд человек, с очень подходящим для него и уже наглядно озвученных характеристик именем Фома, в мирской жизни во всём и главное в себе сомневающийся. – А кто в себе не сомневается? – задался бы резонным вопросом в ответ Фома, немало удивлённый тому, что такое значение в нём придаётся всего лишь человеческой рассудительности в виде сомнения в себе. И сам тут же дал бы ответ. – Только человек циничный и бескомпромиссный. А это знаете кто? – а вот на этот свой вопрос Фома уже не дал бы ответа, многозначительно и из своей дальновидной скромности умолчав эту загадку не для всякого ума.
А вот если быть чуточку более внимательным к внешнему виду Фомы точно не Аквинскому (кто таков, то это вопрос не к месту), то через модельную прорезь его спортивной рубашки можно будет заметить очень удивительной и замечательной формы амулет, в треугольную форму которого вкраплено всевидящее масонское око. И если это не дань собственному инфантилизму в виде моды, то можно предположить, что не мирское имя Фомы имеет различной степени сказуемости в виде приставок, как, например, брат наш сердечный, иерофант Фома, не слишком ли ты погружён в заботы о своём бренном теле, когда милостей твоей природы сознания в свете созидания жаждут заблудшие души из нашего прихода в городке Сарагоса.
Всё так, а может и совсем не так, а как на самом деле так, то без обращения к самому Фоме и его желания развеять все эти возникшие в нас сомнения и скорей всего заблуждения нашего ума, никак не обойтись последовательно. И если нас интересует только истина, а не её ответвления в виде додумывания, то придётся набраться терпения и дождаться момента откровения со стороны мирского, пока что только нам известно, человека Фомы из провинциального городка Сарагос. Между прочим и на самом деле основанного самим Цезарем.