Я пожал плечами.
– Скорее… вспоминал, зачем я это всё делаю.
– Ты же любишь музыку.
– Любил. До контрактов, съёмок, сценариев и миллионного “спой ещё раз тот трек с припевом про дождь”.
Звёздная жизнь – она как золото с китайского рынка. Блестит, пока не начнёшь тереться об реальность.
Я вышел на балкон. Снизу гудела улица. Город жил своей жизнью, и никто внизу даже не догадывался, что парень наверху, в пижаме и с кофейной кружкой в руках, ощущает себя чужим на собственной сцене.
Раньше всё было просто. Спел песню – кайфанул. Написал строчку – выдохнул.
А теперь – совещания, графики, фотосессии.
"Будь дерзким."
"Будь романтичным."
"Будь идеальным."
Только не будь собой, Серёжа. Это не продаётся.
На студию я приезжал в джинсах, худи и с лицом человека, которого будут пытаться рассмешить в течение часа. Не получилось.
Треки – один за другим, повтор за повтором. Где-то на двадцатой попытке я мысленно уехал. На море. В лес. В космос. Хоть куда.
Я устал. Не от работы. От фальши.
Я не мечтал стать знаменитым. Я просто хотел, чтобы кто-то слушал мои песни и чувствовал – вот, это про меня. Чтобы слова попадали прямо в сердце. А теперь я сам не знал, где у меня это сердце.
И вот в таком состоянии – между очередной репетицией и фотосессией, между автографами и очередным пустым вечером – я жил.
До неё.
Но это потом.
А пока – очередной звонок от Матвея:
– Бро, если не выйдешь вечером потусить, я официально объявляю тебя пенсионером.
– Я уже в халате, – ответил я, рассматривая пижаму.
– Отлично. Тогда снимай ее и иди жить.
Смех. Настоящий. Один из немногих.
Пока всё ещё был я.
Иногда я думаю, что жить в отеле проще, чем дома. Здесь всё стерильно, без запахов, без воспоминаний. Никаких семейных завтраков, разговоров про карьеру, ожиданий. Только белые простыни, приглушённый свет и график, расписанный ассистенткой по минутам.
Я сижу у окна, в белой футболке и спортивных штанах. За стеклом – где-то жизнь, где-то люди. А у меня – интервью в 12:00, фотосессия в 14:30, репетиция в 17:00. И где-то между этим – я сам, пытающийся понять, зачем всё это.
– Серёж, ты готов? – стучит Лариса, моя PR-менеджер. Женщина-броневик. Ни одна эмоция не пробивается через её корпоративный макияж.
– А можно я сегодня просто не буду «Сергей Остапчук»? – ворчу в ответ.
– Хочешь быть инкогнито? – усмехается она, заглядывая внутрь. – Не получится. Ты лицо бренда, детка. И ты это знал.