20 октября Макиавелли присутствовал на военном совете, где Борджиа планировал свою следующую кампанию. Карта Центральной Италии была расстелена на большом столе, а вокруг собрались кондотьеры – наемные командиры, служившие герцогу.
«Болонья должна пасть следующей, – говорил Борджиа, указывая на богатый город-государство. – Бентивольо слаб, его наемники ненадежны. Мы ударим здесь и здесь, одновременно вступив в переговоры с его соперниками внутри города».
Один из кондотьеров, седобородый ветеран, осмелился возразить:
«Ваша Светлость, Болонья хорошо укреплена, а зимняя кампания может затянуться...»
Борджиа посмотрел на него холодным взглядом, от которого у меня по спине пробежал холод.
«Когда я хочу услышать возражения, я их запрашиваю, – произнес он тихо. – В противном случае я ожидаю исполнения приказов».
Макиавелли, наблюдавший эту сцену, поразился абсолютной власти, которую молодой герцог имел над опытными военачальниками. В своем донесении он писал: «Герцог умеет внушать страх даже самым отчаянным людям. Никто не смеет противоречить ему, все подчиняются его воле беспрекословно».
Пребывание Макиавелли при дворе Борджиа продлилось до декабря 1502 года. За это время он стал свидетелем многочисленных интриг и заговоров, которые герцог искусно распутывал.
Однажды он стал свидетелем драматической сцены в тронном зале. Борджиа принимал послов из Венеции, когда его секретарь прервал аудиенцию, передав герцогу запечатанное письмо. Прочитав его, Чезаре побледнел от ярости.
«Господа, – обратился он к венецианцам, – прошу меня извинить. Государственные дела требуют моего немедленного внимания».
Когда зал опустел, герцог вызвал капитана гвардии и тихо отдал приказ. Через час в замок доставили связанного человека в одежде придворного.
«Синьор Пьетро, – обратился к нему Борджиа, показывая перехваченное письмо, – вы объясните, почему регулярно сообщаете Орсини о моих планах?»
Несчастный упал на колени, моля о пощаде и утверждая, что был вынужден шпионить под угрозой смерти своей семьи.
Борджиа выслушал его молча, а затем произнес:
«Я ценю вашу честность, Пьетро. И поэтому ваша семья будет в безопасности. Что касается вас…» – он сделал знак страже, и предателя увели.
Макиавелли, узнав об этом эпизоде, был поражен хладнокровием герцога. «Он не действует под влиянием гнева или страха