Вырваться из сильных мужских рук было невозможно.
Он просто забросил меня на плечо и понес вглубь номера.
– Если будешь продолжать визжать, то мне придется вначале заткнуть тебе рот,– его ладонь легла мне на задницу.
Он на что намекает, мерзавец?
Я замолчала не от его угрозы, а от того, что возмущение сдавило мне горло.
– Вот и умница,– меня сгрузили на широкий диван.– И запомни, пока ты рядом со мной, говорить тебе разрешается только по делу, поняла?
Нормально вообще?
Я только открыла рот, чтобы снова возмутиться, но у него в кармане зазвонил телефон. Воспитание и профессионализм взяли верх, я промолчала. Только выдохнула взбешенно.
– Слушаю!
Я смотрела на красивое лицо и не понимала, что его вообще радует. Совсем недавно он просто рычал в трубку. А сейчас…
– Нет. Отбой. Сам разберусь. Я сказал, сам! Да, я уже ее нашел,– он смотрел на меня, не отрываясь.
Мне стало жутко.
Что значит нашел? А зачем меня вообще было искать? Божечки-кошечки, он кто?
Мне резко захотелось в туалет.
И терпеть было невозможно.
– Стоп! На место села,– Максим оторвался телефон от уха и пальцем показал мне обратно на диван.
– Мне нужно в туалет!– возмутилась я.
– В основной,– приказал он кивком головы, возвращаясь к разговору.
Он точно извращенец.
И небрезгливый, похоже. Я бы в свой туалет чужого человека не пустила. Гостевой, у входа в номер – пожалуйста. Но основной…
Однако мочевой пузырь сейчас был не склонен рассуждать.
И я поскакала туда, куда велели. Не устраивать же скандал из-за унитаза? А писать хотелось уже катастрофически сильно.
За запертой дверью думалось лучше.
Только эффекта все равно было немного. Я этого гражданина-нахала не знаю. И почему-то даже фамилию не помню, хотя читала все-все брони на сегодня. Это было странно.
И что за «я ее уже нашел»?
Зачем крутому бизнесмену, на которого он совершенно не похож, простой администратор отеля?
Я закусила губу.
Он вообще больше похож на какого-то спортсмена или бандита. Таких я тоже повидала немало за время работы здесь. Но они чаще предпочитали все же пиджачки.
Я фыркнула: окультуривались как могли.