– Мама, – тихо начала Мерьем, – я хочу тебе кое-что рассказать.
Мать отложила вязание и внимательно посмотрела на дочь.
– Я слушаю, милая.
– Я познакомилась с одним человеком. Он очень хороший, добрый, умный…
Но он другой веры.
Мать долго молчала, потом спросила:
– Ты уверена, что это не просто увлечение?
– Я уверена, – твёрдо ответила Мерьем. – Я люблю его.
Мать вздохнула, в её глазах мелькнула боль.
– Это будет нелегко, – сказала она. – Но если ты счастлива, я постараюсь
понять.
В это же время Амир разговаривал с отцом. Тот был строг, его лицо оставалось
непроницаемым.
– Ты думаешь, что любовь важнее традиций? – спросил он.
– Я думаю, что любовь – это и есть самая важная традиция, – ответил Амир.
Отец долго молчал, потом сказал:
– Ты взрослый. Делай свой выбор, но помни: за каждый выбор приходится
платить.
После откровенных разговоров с родителями напряжение не исчезло, а стало
ещё сильнее. Родители Мерьем стали чаще обсуждать её будущее, намекали на
знакомство с «подходящими» женихами. Отец Амира стал чаще задерживаться
на работе, чтобы не встречаться с сыном за ужином.
Мерьем и Амир поддерживали друг друга, но каждый вечер приносил новые
тревоги. Они стали чаще встречаться с друзьями, которые тоже сталкивались с
непониманием из-за своих выборов. В этих разговорах они находили
поддержку и понимание.
Однажды, после особенно тяжёлого дня, Мерьем написала Амиру:
«Иногда мне кажется, что я разрываюсь между двумя мирами. Я не хочу терять
ни один из них…»
Амир ответил быстро:
«Ты не одна. Я тоже чувствую это. Но, может быть, мы сможем построить свой
мир – новый, для нас двоих?»
В университете Мерьем и Амир познакомились с группой студентов, которые
тоже сталкивались с межкультурными и межрелигиозными трудностями. Среди
них были Катя и Самир – она православная, он из семьи буддистов; а также
братья-близнецы, выросшие в семье, где мать – католичка, а отец – атеист.
Они начали встречаться по вечерам, обсуждать свои страхи и надежды.
– Иногда мне кажется, что проще притворяться, – призналась Катя. – Но
тогда я теряю себя.
– А я устал доказывать всем, что мой выбор – это не бунт, – сказал Самир.
Мерьем слушала их и чувствовала, что не одна. Впервые за долгое время
Мерьем улыбалась искренне. Она чувствовала, что среди этих людей можно
быть собой, не опасаясь осуждения.