Дети относились к отцу с лёгкой ироничной лаской. Они любили его – по-своему, искренне, – но профессия казалась им анекдотом из чужой эпохи. «Кости копаешь, папа? А деньги в каком слое прячутся – триасе или юре?» – говорил старший, менеджер логистической компании. Младшая, архитектурный дизайнер, однажды честно сказала: «Ты, наверное, самый умный человек, которого я знаю, пап, но ты живёшь не в своём времени». Они не ругались, не спорили – просто пожимали плечами. В их глазах профессия отца была благородной, но бесполезной. Ни статуса, ни машины, ни дачи у моря она не приносила. Только ящики с образцами, бесконечные бумаги и странные запахи от старинных камней, которые он привозил с раскопок, как другие – магниты с курортов.
Родственники говорили о Генрихе с гордостью – особенно в застольях и на свадьбах. «Известный палеонтолог, профессор, между прочим! В телевизоре был!» – произносилось с пафосом, который не знал, чем наполнен. Но ни один из них не открывал его монографии. Ни одна из племянниц не подключалась к его онлайн-лекциям. Ни один дядя не пришёл на мероприятие награды Академии наук, когда ему вручили медаль за вклад в развитие геохронологии. На таких церемониях он стоял в окружении коллег – таких же пожилых, склонных к скрупулёзности и почтительному молчанию. А потом возвращался домой, где Ларэна читала бульварный роман, дети не звонили, а его имя всё чаще упоминалось в третьем лице: «Генрих у нас учёный. Странный, но умный».
И всё же он не держал зла. Он знал: они живут в настоящем. А он – в прошлом.
Он ничего не сказал родным. Просто посчитал, что это либо примут как должное, либо не поверят, либо проигнорируют. В любом случае, неведение для них было лучше – так решил Генрих. Без ссор, без театра. В один вечер он молча собрал вещи: тщательно проверил содержимое походного рюкзака, сложил медицинский комплект, смену белья, термонакидку, взял свою записную книжку с набросками видов, которых, возможно, никто и никогда не видел вживую. Затем, подойдя к жене, поцеловал её в висок.
– Экспедиция? – коротко спросила Ларэна, не отрывая взгляда от экрана, где дон Педро в потных шелках страстно обнимал юную Матильду, а его подлая жена следила сквозь замочную скважину и строила очередной коварный план по захвату его бизнеса.