– Да мы-то как раз и не жалеем, – выступил Инноченцо. – Мы-то как раз считали, что это вы просто угрожаете епископу. Видели уже вашу нелюбовь к убийствам.
– Есть такое, – признал Сергей. – Только сейчас не тот случай.
Две сотни конников в чёрных сутанах подошли ко рву беспорядочным табуном с криками и пением, размахивая копьями и мечами. На стене показался лорд Барримор.
– Лорд, отпускай немедленно епископа! – раздался зычный голос в медленно наступавшей тишине. – Отпускай, тогда мы поможем тебе спасти твою грешную душу! Иначе просто сгоришь в своём замке!
Ничего не ответил на эти угрозы Барримор, только рукой махнул. Ворота распахнулись, слуги вывели связанного по рукам папского легата. Публика за рвом притихла. Очевидно, что привыкшие к безнаказанности священнослужители никак не ожидали, что с их епископом может произойти нечто подобное. Миряне, рабы божьи осмелились поднять руку на святого человека, всю свою жизнь положившего на служение всевышнему и им, недостойным! Неслыханное и непонятное в сути своей богохульство, требующее немедленного наказания. Вот только с чьей стороны? Кто обязан наказывать?
На этот вопрос отвечало действо у ворот замка: наказание к епископу пришло, откуда не ждали. Втащили его, сопротивляющегося и извергающего самые грубые и грязные слова на местном наречии и на латыни, на вершину костра. Услышав подобное непотребство, церковники стали уши затыкать. Даже и коням. Пытались затянуть молитву, епископ своих сторонников не поддержал. Тогда из толпы вперёд выдвинулись пять всадников, подняли арбалеты, выстрелили. Ни в кого не попали, даже неизвестно, в кого целились – может, во владыку своего, чтоб не мучился. В ответ несколько раз громыхнуло со стены. Все пятеро кулями свалились на землю. Тогда все остальные спешились, встали на колени и подняли руки к небесам. Это не помогло – к небесам поднялся чёрный дым.
Так и завершился жизненный праведный путь епископа, папского легата Гракха. Дальше произошло удивительное и очень неожиданное для всех обитателей замка лорда Барримора. Церковники поднялись на ноги, но не спешили взобраться в сёдла. Наоборот, освободили коней от всякой сбруи и прогнали их в чисто поле. Затем раздался лязг и звон бросаемого на землю оружия и лат, на ком они имелись. И отправились чёрные сутаны пешим ходом назад по дороге, по которой прискакали сюда. Ещё и видно было, что они расходятся постепенно по сторонам. Лишь кто-то один задержался, обернулся в сторону изумлённых защитников и, сложив ладони рупором, возвестил: