К счастью она успела вовремя. Атака мага не достигла своей цели. Впрочем, одним заклинанием он не ограничился. Следующей его атакой был огненный смерч. Такое заклинание потребляло много силы, но легко разрушалось контр-заклинанием если противник конечно успевал его применить. Несмотря на то, что смерч возник прямо напротив Кармэлл отбить атаку девушка все же успела: ее спасли остатки защиты дав необходимые секунды времени.
Выхватив меч Кармэлл помыталась достать им противника одновременно произнося в уме заклинание воздушных лезвий. Оно было простым в использовании и эффективным за что и нравилось девушке. От удара мечом противник уклонился одновременно, разрывая дистанцию, а заклинание принял на себя щит. В отличие от защиты самой Кармэлл он и не думал развеиваться, а продолжил защищать своего создателя от магических атак.
Медлить старик не стал. Новое атакующее заклинание было неизвестно вампирше. Она поставила защиту, которая судя по заверениям создателя заклинания должна была остановить любую магическую атаку и попыталась уйти подальше от заканчивающего читать свое заклинание противника.
Чем атаковал ее старик Кармэлл так и не поняла. Девушку просто оторвало от земли и швырнуло о ближайшее дерево с такой силой, что обычному человеку переломало бы кости. К счастью вампиры имели более крепкий скелет, и Кармэлл смогла встать на ноги готовясь отразить очередную атаку, но ее не последовало.
Лицо старика исказилось. Его заклинание, на которое он потратил столько сил снова отразили, а времени повторять атаку не было: старик уже чувствовал погоню спешащую по следам. Инквизиция в этом мире пыталась истребить тьму, охотясь на служащих темным богам и наивно полагая, что тьма – всего лишь одна из сторон, дающих магам силу. Возможно, они не замечали этой тьмы в своей душе, сжигая очередную ведьму или срубая мечом голову новообращенному вампиру чем-то выдавшему себя.
В руках старика сама собой появилась книга. На ее черной обложке не было ни одной буквы, но силу, исходящую от артефакта Кармэлл почувствовала сразу. Маг раскрыл фолиант посередине.
Он не произносил заклинаний, но послушная силе артефакта тьма, окутав старика через миг рассеялась, оставив после себя лишь черный росчерк на небе, как будто невидимый художник мазнул по нему кистью.