– Артем Георгиевич, прошу, следуйте за мной, – и пошел вперед, ни разу не обернувшись. Он прошел мимо секретарши сестры, только кивнул ей, та нажала на селектор и сообщила, что я прибыл. Почти не замедляя шага, охранник подошел к двери, открыл ее и пропустил меня вперед.
Я вошел в кабинет. Здесь я еще не был, но ничего в увиденном меня не удивило – это все же моя сестра. Никого ведь не удивляет панцирь у черепахи, удивит отсутствие панциря. Так и сестринский кабинет: казарма и есть казарма. За большим письменным столом с аккуратными стопками бумаг и большим монитором сидела Ксения.
– Ксения Георгиевна, я буду в приемной, – сказал охранник и вышел, тихо закрыв за собой дверь. Мы с сестрой остались вдвоем.
– Проходи, садись, – по-деловому сказала она вместо приветствия.
– Ну, во-первых, здравствуй, сестрица, – я улыбнулся.
– Иди в жопу со своими приветствиями! Уже здоровались, – грубо оборвала меня сестра.
– Я пришел с миром, хоть и временным, а ты нарываешься на грубость. Я сейчас развернусь и уеду. И тогда, если тебе нужно, сама будешь за мной гоняться.
– Никуда ты отсюда уже не уедешь. Видел мужика в моей приемной?
– Меня мужиком пугаешь? Так мы можем вместе с ним уйти. Я ему помогу, а он мне еще и выход покажет.
– Он тебя, дурака, застрелит на хрен, если рыпнешься! Понял? И хватит. Давай перейдем к делу.
– Переходи, – ответил я, садясь за посетительский стол перед столом директрисы. Уверен, она проводит экзекуции для своих подчиненных именно на этом месте – такой своего рода местный эшафот, лобное место в институте моей сестры – царевны самодурши.
– Ты не мог не заметить, что в мире происходит что-то несуразное и совершенно неестественное.
– Нет, не заметил ничего неестественного, – ответил я.
– Как не заметил? – вспылила сестра. – То, что люди публично делают вещи, которые считаются неприличными, это, по-твоему, естественно?
– А, ты об этом! Так они делают самые естественные вещи. Диоген все это делал на рыночной площади и стал знаменитым. А то, что депутаты в Госдуме, или сенаторы в других странах, или журналисты повсюду занимаются публичной мастурбацией, меня ничуть не удивляет. Они перешли к наглядной демонстрации того, чем они на самом деле занимаются. И так веселее.
– А обычные люди? Твой отец не Диоген и не депутат. Какого хрена он стал себя так вести?