Этот важный момент нам предстоит подробно определить и прояснить. Здесь же достаточно указать на то, что в юридических ассоциациях любого рода участвуют множество, а порой и бесчисленное множество субъектов, которые принимают участие в правовых сделках и институтах. Может показаться, что в таком случае единство правового субъекта становится невозможным, даже как будто оно должно быть исключено, что, конечно, противоречило бы самому понятию права и правового действия. Напротив, оказывается, что именно на основе этой множественности возникает подлинное единство правового субъекта.
Кажущееся противоречие разрешается тем, что эта множественность – не множественность, а всеобщность. Всеобщность же не противоречит единству, а единичности, которая как раз и принадлежит множественности. Всеобщность сама есть высшее единство – такое, какое требует этика. Нравственный индивид не должен оставаться частной единичностью, но, охватывая всеобщность, в которую он включен, возвыситься до единства нравственного индивидуума.
Юридическое лицо обозначается как моральное лицо. Конечно, в этом слове выражается лишь неестественная реальность лиц. Однако поучительно, что понятие юридического лица появляется лишь поздно в развитии правоведения. Также признано, что его оформление в новом праве, выходя за пределы благочестивых установлений римского права, связано с современным развитием нравственности и, вероятно, этики. Не менее поучительно и то, что семья никогда не определяется как юридическое лицо, хотя она окружена всем нравственным ореолом. Неужели именно ее естественность отпугнула фикцию юридического лица?
Позже, в связи с понятием народа, нам предстоит обсудить этот вопрос. Здесь же отметим, что именно естественная корпорация, которая предоставляет столь много кажущихся нравственных оснований для единства человеческого существа и персонификации, тем не менее не получила этого юридического определения. Чисто абстрактные отношения, напротив, образования товариществ потребовали этой персонификации. Как бы они ни представляли собой особенности хозяйственной жизни, они основываются на логическом объединении всеобщности – если только им удается конституировать правового субъекта.
Фикция, как ее называют, есть скорее логическая фиксация. Юридическое лицо отдаляется от чувственного предрассудка единичности и ее характера множественности; оно конституируется на основе всеобщности как единство правового субъекта. Этот пример, который правоведение предлагает этике, – больше чем пример; это прообраз, подобного которому ни в одной другой форме альтруизма найти нельзя. Это нам предстоит впоследствии тщательно проверить.