Единственный кто заметил мой Дар это мама. Я в детстве считал нормальным, что другие дети легко отдают свои игрушки по первой просьбе и вообще делают то, что говорю. На взрослых в то время моих сил не хватало. Но, даже учитывая возраст, взрослые часто шли мне навстречу.
Мама в то время была молодой стройной женщиной с гривой светлых волос. Но я не помню её лица. Могу посмотреть фотографии, но сам не помню. Её нынешний образ перебивает всё.
Она обратила внимание, что у меня слишком много игрушек. Я ей простодушно рассказал, что просто прошу их у других детей, и они мне их тут же охотно отдают. Я был уверен, что мир – прекрасное место, где все стараются тебе угодить.
Как сейчас помню. Я сидел в детском кресле, мама опустилась передо мной на колени и спокойно говорила, что долг человека – поступать правильно. Иначе сам не заметишь, как превратишься в полную мразь. Она так не выразилась. Она сказала «плохой человек». А быть плохим – это противно и гадко.
– Почему?
– Потому что плохой человек – это как мокрый подгузник, как клыки собаки, как раздавленный жук, как порезанный палец, как шишка на лбу, как растаявшее мороженое, как больной зуб.
– Я понял, понял. А почему он плохой?
– Потому что он совершает плохие поступки.
– А как узнать что они плохие?
– Это просто. Если тебя ударят – это хорошо?
– Нет.
– Когда на тебя кричат. Наказывают за то, что ты не делал. Когда чувствуешь голод. Когда тебе больно. Когда тебя никто не любит.
Я заплакал и протянул к ней руки.
– Ты меня не любишь?
Она меня обняла.
– Конечно, люблю. Просто ты должен знать «хорошо и плохо», чтобы быть хорошим.
– Я понял. Плохо – это когда мамы нет дома.
Она улыбнулась.
– Что-то типа. Суть ты уловил. Чтобы оставаться человеком, нужно поступать правильно.
– Я буду поступать правильно.
И я действительно старался. Мама заставила пообещать, что я никому не расскажу о своём Даре. После чего вернула все игрушки детям.
Разумеется, одной беседой дело не ограничилось. Я периодически попадался на внушении, а пытаться управлять матерью мне даже в голову не приходило. Это всё равно, что богохульство. И мать снова усаживала меня и объясняла ситуации в соответствии с текущим возрастом. Она терпеливо воспитывала меня. Так же я поступал, когда дрессировал котёнка. Снова и снова сбрасывал его с кухонного стола, пока он не перестал на него прыгать. Но тот первый разговор врезался в память сильнее всего.