А оставшийся на корабле Мигель тоже не скучал, хотя ему было проще. На все вопросы итальянцев он не мог и не хотел отвечать, а чтобы не разочаровывать всех, он решил спуститься в трюм и, набрав там полсотни авторучек и с десяток тетрадей, начал раздаривать их всем детям и девушкам, включая и милых дам. И тут вдруг неожиданно в толпе Мигель заметил единственную молодую и красивую блондинку, облик которой не вписывался в поголовно общий типаж стоявших на пристани девиц и дам. Он даже подумал, что она, наверное, не итальянка. И тут же протянул ей авторучку и тетрадь.
– Как тебя зовут, красавица? Ты не итальянка? – спросил по-испански Мигель. Она улыбнулась и, поняв очень близкий испанский язык, ответила Мигелю:
– Я Клелия, Клелия Петрончини. Я из Фаенцы, это Эмилия-Романья. Я приехала сюда к родственникам. Я итальянка.
– А я Мигель из Америки, – в небывалую робость впал Мигель. И, чуть собравшись, продолжил, помогая жестами и говоря по-испански: – Я приглашаю тебя на наше судно, красавица.
– О, нет, нет, я не могу, мне страшно, я боюсь вашего железного чудовища.
– Хорошо, только не уходи, я хочу тебя увидеть здесь завтра утром, – попросил Мигель, не обращая никакого внимания на окружающих, тоже ожидавших его внимания.
Сказав это, он взял её за руку и написал ручкой на её ладони слово AMOR. Девушка смутилась и, вырвав руку, убежала прочь, а Мигель остолбенел на несколько секунд, а потом продолжил раздавать авторучки всем зевакам.
Проведя более двух часов у консула дома, гости, выходя из дома, решили поблагодарить хозяина. В этот момент Майкл подошёл к послушнику и прошептал ему:
– Где ты живёшь и как тебя найти? Ибо переводчик здесь нам нужен будет постоянно. Надеюсь, к вечеру ты придёшь на причал, к нашему кораблю. И, наконец, как тебя зовут?
– Меня здесь зовут Давиде, Давиде Минарди. Я живу в доме священника и помогаю ему в церкви. Но я родом из Британии. Я вынужден был бежать оттуда пять лет назад, потому что мою мать обвинили в колдовстве, и инквизиция её не пощадила. Здесь тоже есть инквизиция, но здесь меня никто не знал, и поэтому меня принял к себе священник. Он хороший, добрый, но, как все церковные служители, должен служить инквизиции. Хорошо, я постараюсь прийти на причал вечером, если меня отпустит святой отец. Наконец-то я могу поговорить по-английски, хотя ваш английский совсем не такой, как у меня на родине, – ответил Давиде и, поклонившись, пошёл в направлении церкви.