И вот родная улица, та самая, которую Ник видел во вчерашнем сне. На ней, ожидаемо, никого не было. Свет фонарей падал на асфальт через уже потяжелевшие из-за ранних листьев ветки тополей. Асфальт, к слову, был не таким чистым, на нём чёрными пятнами ещё сияли лужи, которых погода пока не успела высушить.
Ник вошёл в подъезд. Там в его объятия бросилась прохлада, ещё более ощутимая, нежели уличная, наверное, потому, что она была статичной, безветренной. Едва заметно там светилась одна лампа, заляпанная краской и немного помигивающая, такая, которая обычно освещает подъезды в фильмах ужасов, подъезды, в которые входить не стоит.
Подойдя к двери, Ник вдруг замер. В голову вдруг закралась страшная, но в тоже время привычная тревога о том, что он мог забыть ключи. Тогда ему пришлось бы…
…просить у родителей…
…пришлось бы платить ещё две с половиной тысячи и ехать обратно. Ну или селиться в каком-нибудь дешёвом хостеле, чтобы переждать ночь, на утро прогуляться по давно не виданным окрестностям, чтобы увидеть их при свете дня, а потом… На сайт с билетами, а там вы сами знаете.
Но всё это глупости. Ник засунул правую руку в карман куртки и достал оттуда связку ключей, выбрал из неё один, вставил в скважину, повернул, потянув ручку двери на себя и открыл дверь в квартиру. Там было темно, но он уже, можно сказать, увидел всё то, что его там ждало из-за нахлынувшего изнутри запаха. Привычного приятного запаха этой квартиры.
Ник перешагнул порог, включил свет и захлопнул за собой дверь. Всё было так, как он помнил, так, будто никуда он отсюда не уезжал, а так, отошёл на вечернюю прогулку, вернулся, а родители уже спят. Он положил свой рюкзак и компьютерную сумку на пол, разулся и прошёл на кухню, где, не торопясь помыл руки. Времени на часах уже было много, он решил, что садиться за стол и писать прямо сейчас было бы не самой лучшей затеей, лучше заняться этим с утра.
Он обошёл квартиру в поисках существенных изменений и наслаждаясь её прекрасной, но забытой уютной атмосферой, которой в его новом «доме» даже и не пахло. Изменений было немного: в основном перевешанные его мамой картины, убранная из зала беговая дорожка и всякие мелочи, например последовательность книг, стоящих на полках. Стол Ника оставался до этого дня нетронут. Стопочка чистых листов бумаги по-прежнему лежала в его правом верхнем уголке, а напротив стояла зелёная лампа. Отец Ника как-то вычитал, что такого оттенка зелёный помогает человеку сосредоточиться, и купил ему эту лампу. Наверное, в какой-то степени она действительно помогала, только, в меньшей степени из-за своего цвета, а скорее благодаря своему стилю, такому, кабинетному, что действительно настраивал Ника на работу. Не на ту, про которую думал его отец, когда покупал лампу, но настраивал. Рядом ждала ручка.