– Погодите!
Народ перепугался. Стали смотреть по сторонам. Кто это смел прервать чествование победителя? Молодой паренек вышел из толпы и указал на шахматную доску.
– Посмотрите на расположение фигур, – продолжал неизвестный. – После того, как гроссмейстер Ричард сделал свой ход, король поставил мат, и никто больше не притрагивался к шахматам. Но обратите внимание на фигуру короля… короля Уильяма.
Люди принялись всматриваться. Однако половина гостей просто не понимали, о чем идёт речь.
Странно, но сам Уильям молчал.
– Что вы хотите сказать, молодой человек? – спокойно спросил советник.
– То, что королю поставлен мат на ход раньше. Этого никто не заметил.
Советник посмотрел на шахматную доску и увидел подтверждение слов незнакомца. Он подошёл ближе к столу и отменил последний ход короля.
– Все верно. Гроссмейстер поставил мат раньше. Странно, что мы не заметили этого.
Король Уильям тут же возмутился.
– Как такое могло произойти? Кто ответственен за это?
Однако все это уже было не важно. Люди принялись обсуждать, как сам Уильям Двенадцатый проиграл шахматную партию никому неизвестному до того дня человеку по имени Ричард. Хоть он и считался победителем турнира во всем королевстве.
Я очнулся в темноте, абсолютной темноте. Ни единого проблеска света. Глаза, как ни странно, сразу же привыкли. Стали проявляться причудливые фигуры и образы, но они были всего лишь фантазией и желанием увидеть в кромешной тьме хоть что-то.
Помимо отсутствия света, мои чувства лишились еще одного. Место, в котором я находился, не отражало звука и не создавало эхо. Я ощущал, как по моим венам текла кровь, как она пульсировала под давлением, создаваемым сердцем. Это сводило с ума…
Внутренний голос тоже изменился. Я быстро привык к темноте, но к чужому голосу внутри меня приспособиться не смог. Он словно приказывал мне что-то делать, хотя на самом деле его слова были обычной просьбой, моей просьбой.
Чужой я лежал и смотрел вверх, где должно было быть небо или потолок. Я склонялся ко второму варианту. Не зная, насколько высок потолок, насколько широки стены, ощутил себя в другом теле. Поначалу оно было максимально большим, и мне казалось, что я упирался в кирпичные преграды. А бывало и так, что превращался в крошечного человечка, и тогда терялся среди вселенной темноты и тишины.