Под влиянием обоюдных чувств и разлуки Рита писала стихи, которые по приезде в Ольховку обрушивала на маму. Она не замечала её усталости, ведь мир, такой прекрасный, такой волнующий, ежедневно являл новых кумиров, увлекая непознанным и таинственным. И дарил любовь.
Две завёрнутые в байковые пелёнки куклы, попеременно орущие, требовательные, отвлекали мать, и доверительного разговора с ней у Риты не получалось. А ей надо было о многом маме рассказать, посоветоваться. Вот у неё ведь есть Степан, который её любит, второе лето встречаются… а она ничего не решила и вообще не думает о семейной жизни, ей надо учиться… а он всё заводит разговоры, что будет ждать… что верен ей. Как быть?
Но мама, накормив и временно усыпив своих кулёмок, уже дремала, изредка открывая глаза и в полусне отвечая что-то успокоительное. Рита переместилась на кухню, ела щи, сваренные дядей Сашей, и чувствовала, что ей скучно в Ольховке, чего прежде никогда не случалось. Её раздражали маленькие плаксы, особенно Валюха, беспрерывно требующая внимания. Было жалко маму, но, не дождавшись окончания каникул, Рита вернулась в город.
К тому времени она уже перестала тосковать вдали от матери, отца тоже не вспоминала и вполне определилась с будущей профессией – моделирование одежды. Шить она уже умела, пригодились уроки домоводства и навыки, привитые бабушкой. Маргарита стала готовиться к экзаменам.
Закончив с отличием школу, она поступила в Мухинское училище осваивать специальность художника-модельера. Занятия в Мухе посещала исправно, а вечерами шила брюки из отечественной джинсовки, проклеенной марлей на ПВА, чтобы «штаны стояли». Это был её конёк – «стоячие джинсы», последний писк моды. И весомое дополнение к стипендии.
Однажды в центральном зале проходило выступление студентов Театрального института, у которого с Мухинским училищем наладился культурный обмен. Их шикарный зал, с мраморными лестницами, под большим стеклянным сводом, привлекал будущих актёров как сценическая площадка. Рите понравился один студент, очень высокий, в чёрном облегающем свитере, с откинутой назад гривой волос, которой он в патетические моменты встряхивал очень эффектно.
Будущий актёр читал под музыку стихи Мандельштама, грустные, интригующие:
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины…