Бабку уход моего отца из семьи обрадовал. Чтобы стереть о нем воспоминания, она на всех фотографиях филигранно отрезала его ножницами. Вычеркнула как умела. Но отдам ей должное: однажды она об этом пожалела вслух. Уж не знаю, что ее сподвигло к этому, но был такой факт.
Правда это или очередной семейный миф, но в тот год, когда я родилась, бабке исполнилось 50 лет, она получила свое законное право выйти на пенсию и больше не работать, став «профессиональной бабкой». На ее юбилей съехались родственники, мой отец взял слово, поднял бокал, от души пожелал ей сдохнуть побыстрее. Вроде бы она даже заплакала. Хотя я очень сильно в этом сомневаюсь. Умела ли она плакать? Наверное, пару раз я видела, как она по-детски терла сморщенное старческое лицо кулачками. В этот момент мне хотелось ее обнять, утешить. Но потом она открывала свой рот, и желание быстро улетучивалось.
Вообще, создание образа отца-монстра было любимой игрой что бабки, что матери. Маменька с наслаждением рассказывала историю, как мой отец «крушил мою кровать и ломал игрушки в приступе гнева», а две «несчастные» женщины спасали меня и себя, убегая из дома. Когда мне было лет 17, я спросила, а что эти две «несчастные» делали до того, как начинался погром. Возможно, кормили его щами, пирогами? В ответ была тишина. Очень удобно интерпретировать только то, что тебе нужно, убирая детали.
Моим первым воспоминанием детства был ужас. Три года, я маленькая, бегу по пыльной дороге, размазывая по лицу слезы и грязь, рыдаю. За мной гонится чудовище, хлопая крыльями, вытягивая белую шею, страшно шипит. Впереди двор и три ступени покосившегося крыльца деревенского домика, я с трудом забираюсь по ступеням, опираясь на руки. Кто меня спас и спасал ли вообще – не помню. Символичная история, что-то фатальное было в ней. Всю жизнь я буду одна со своими страхами, убегая от хищников. Может, поэтому она отчетливо, в деталях врезалась в мою память.
Стоит еще рассказать о матери. Бросать, оставлять меня ради своих мужчин – это было для нее нормально. Выбирая между ними и мною, она выбирала не меня. Могла и сочетать нас, когда другого варианта не было. Слово «треугольник» само напрашивается. Они могут быть разными: он+она+она, он+она+мама или работа, он+она+друг. Вариантов масса. Помню один эпизод, мне 5 лет примерно. Она притащила меня в гости к «дяде» (новому своему другу), видимо, слить меня на бабку не получилось. Среди ночи я проснулась от вздохов, всхлипов, стонов. Начала звать маму. В ответ пустота. Мне стало так страшно, сильно зажмурилась, закрыла ротик рукой, давясь слезами, боясь темноты и одиночества.