Сняв шлем, Вера протянула его Тимофею:
– Спасибо что довез! – поправляя свое коротенькое платьице, тихо произнесла она.
– Без труда! – скупившись на ответные слова, выдержанно произнес Тимофей.
– А ведь не все парни, без какого-либо умысла, могут прийти на помощь!
– За всех парней я не отвечаю! – заявил Тимофей, спрыгнув с мотоцикла, и принялся подкреплять шлем, на заднем ремешке сидения.
– А я рада! Представь себе, не прикончил бы первый, нашелся бы второй! – как-то весело заявила Вера.
– А зачем, тебя нужно прикончить? – вздув ноздри и наполнив широкую, сильную грудь воздухом, спросил Тимофей, за багровев даже несмотря на холод.
– Не знаю за что, меня можно прикончить, – ухмыльнулась Вера, – но хотеть видеть рядом с собой хорошего человека, это не преступление. А отказать явному болвану, конечно не героизм, но стоит чего-то!
И он понял, что именно отказ, какому-то кретину, случилось причиной того, чтобы она заглянула в мастерскую, в котором он подрабатывал более полутора лет. Если бы не ненависть, которая глыбой застряла у него внутри, он подумал что, непременно поддержал бы ее:
– А кто это сделал? – процедив сквозь зубы, спросил Тимофей.
– Давай не будем о нем! Ведь вряд ли я его снова увижу! – едва сказала эти слова Вера, как неожиданно для себя споткнулась на ровном месте, на том месте где нет и камушка и где нет, хоть каких-либо выбоин. Но к ее счастью Тимофей успел ее подхватить, – таких как он… много, не всех перебьешь! – судорожно добавила она, оказавшись в крепких и сильных объятиях Тимофея.
Руки у него оказались сильными, и на мгновение она ощутила, что что-то током пробежало у нее внутри, заставив ее невольно встрепенуться. А у него так сердце заколотилось, от ее хрупкости, будто казалось, что она фарфоровая вазочка, у которой нет цены, и с рядом которой дышать запрещено. И все его вены, наперебой готовы были ввязаться в тугой узел, оттого, что она показалась ему невероятно красивой. А ее дыхание которое он ощутил в этот момент, казались вот-вот вскружит ему в голову.
Но очень сильно постаравшись и взяв себя в руки, он тихонько отодвинул ее, как бы то на место безопасное и поспешил ретироваться, сбежать. И сбежать как можно скорее, даже если она рухнет, ведь, если этого не сделать, казалось что рухнет вся его сила, которая годами и мгновениями копилась у него.