Да, западные страны постепенно отказались от рабства, это так. Но это не мешало им вести в своих колониях жестокую эксплуатацию туземного населения. Ведь то, что во второй половине двадцатого века назвали южноафриканским апартеидом, являлось не чем иным, как продолжением «нормальных», привычных взаимоотношений между белыми и неграми. Просто в ЮАР сильно затянули с отходом от сложившейся в восемнадцатом-девятнадцатом веках системы. В двадцатом столетии изобрели новые, более приемлемые для цивилизованного общества системы эксплуатации.
Но и к ней нужно было прийти, и переход оказался весьма болезненным. Прежде всего для тех, кто жил в колониях. Ведь не все на манер огромной, численно чуть ли не в десять раз превосходившей метрополию, Индии смогли в итоге обрести независимость относительно мирным способом. Случались и войны, жестокие. И тут уж колонизаторы особо не стеснялись. Чего стоят одни расстрелы из пушек восставших сипаев! Уверенно следовавшие по пути демократизации внутриполитической жизни британцы, совершенно забывали о гуманности, когда речь шла о приведении к повиновению индийцев. Их привязывали к дулам орудий, и тела разрывало в клочья. Ведь так они теряли шансы (согласно их вере) реинкарнироваться в следующей жизни. Чего только не сотворишь, чтобы привести к покорности души. Впрочем, зачем было стесняться колонизаторам, ведь демократия – это только для своих, для европейцев, а для туземцев – никакой демократии, никаких прав.
И колониальные войны не прекратились и в веке двадцатом. Обретшие свободу и равные права для всех своих граждан страны Европы не останавливались ни перед чем, когда речь шла о черномазых или узкоглазых боях. Держать их в повиновении, чтобы знали своё место, позволялось любыми способами. Наиболее жестокие методы войны применялись там, где затрагивались интересы некоренного, европейского населения колоний. За одного убитого француза алжирцы платили десятью жизнями, за десятерых – сотней. И методы умерщвления бывали самыми жестокими. В сороковые годы прошлого века, когда после окончания мировой войны стало приобретать размах национально-освободительное движение в Алжире, одной из самых изощрённых пыток было зажимание головы несчастного в тисках с последующим сдавливанием черепа. Говорят, иногда брызги серого вещества марали одежду палачей. А параллельно с Нюрнбергским процессом над нацистскими преступниками осенью 1945 года французские войска провели карательную операцию в городе Сетиф, где по одним данным погибло от шести до восьми тысяч, по другим – до тридцати тысяч алжирцев. Президент Алжира (с 1999-ого по 2019-ый) Бутефлика считал сетифскую резню началом геноцида против своего народа. И это в то время, когда судили нацистских преступников! Что было позволительно одним, являлось преступлением для других!