Утреннюю пищу Элейна принимала в мшистом саду, устроившись под шелковым навесом, за столиком, оплетенным будто ненарочно вьюнками. Она пила охлажденную воду, сдобренную цитрусом, когда заметила экипаж. На карете были изображены эмблемы Братства Дарис, а стоящий сбоку мужчина носил цвета Дома Чаалат. Его лицо, будто залатанное паутиной шрамов от ужасных ожогов, все равно оставалось вполне симпатичным. По внешности, пусть не по имени, она его вспомнила. Более того, поняла, что означало его присутствие. Доев последние кусочки яйца с ячменной выпечкой, она махнула слугам убрать подносы и двинулась в сторону отцовских комнат. Приходилось делать вид, будто она не спешит, однако в горле рос ком напряжения.
Когда она достигла большого зала возле личной отцовской гостиной, то обнаружила выходящую оттуда отцовскую родственницу Андомаку Чаалат. Андомака улыбнулась своей бесцветной, добродушной улыбкой, но напряженность ее взгляда выражала озабоченность.
– Кузина, – молвила Андомака, – вы хорошо выглядите.
– Вы слишком милостивы ко мне. Я допоздна засиделась с подругой, – сказала Элейна и рассмеялась. – Похоже, дворцовая интрижка. А ваши дела идут хорошо?
Андомака замерла, как с ней иногда бывало, словно прислушивалась к музыке, которой не звучало ни для кого иного.
– Нет, – сказала она, затем поцеловала Элейну в щечку и пошла дальше.
Элейна направилась в гостиную. Сохранять безмятежный вид было больше незачем.
Бирн а Саль сидел на широком кожаном диване, разведя в стороны колени и свесив сложенные ладони. Помещение было до того просторным, что Элейна, пересеча половину зала, все равно чувствовала разделяющую их дистанцию. Отец чуточку приподнял голову, ровно настолько, чтобы ее видеть.
– Сюда приезжала Андомака, – сказала Элейна. Не в форме вопроса, но, по сути, задавая его.
– Не с родственным визитом. Она – верховная жрица Братства Дарис. Исполняет их таинства. Их и дядины.
– Мы не состоим в Дарис.
– Мы – нет, – согласился он, – но, по-видимому, у них существует обряд, который требует капельку крови ближайшей по родству персоны. – Он поднял руку. Виднелась красная царапинка на месте прокола. – Ответить отказом показалось мне грубостью.
– Исцеление?
– Заупокойная служба.
– Ох.
– Он еще не преставился, – сказал отец, опять опустив взгляд. – Но она сказала – умрет. Ему осталось недолго. – Бирн покачал головой. – Дедушка прожил до глубокой старости. Я думал, впереди ждут еще годы. Десятилетия. Я полагал…