Так-то у него должно было быть больше, но пришлось отдать три монеты за карету и постой. Ехать в столь дорогих одеждах никто не захотел, а переодевать в обычную – тем более. Уж больно всем нравилось выглядеть красиво.
Тем неимение вся его радость в миг испарилась, когда они принялись искать дом, чтобы снять его в аренду.
– Мужик, ты дурак? Нет, ты мне честно скажи: я дурак, и потому такие цены. Я тогда всё пойму и не обижусь, – возмущался Рома Рубинштейн, удерживаемый Филом и Вилером.
Они стояли перед двухэтажным домом на самой окраине столицы. Раз уж отсюда въехали, то неплохо бы прицениться, прежде чем ехать в центр. Он выглядел так плохо, что крысы раза четыре подумают, а стоит ли им там селиться. А этот… нехороший человек стоит, улыбается и просит за эти гнилые доски, по недоразумению называемые домом, три золотых в месяц, не год, а именно месяц. Они, конечно, до конца не верили про рассказы Алатеи, что аренда дома стоит золотой в месяц. Иногда посмеиваясь над её выдумками. Сейчас, когда им заявляют три монеты за дыру, где никто в здравом уме не захочет селиться. У всех возникла одна и та же мысль, что лучше бы девушка была права.
– Да отпустите вы меня. Не буду я его убивать, – при этих словах ехидная улыбка с лица «мужичка» сползла, как уставший человек по стене.
– Слышь, уважаемый, – Гак сказал это так, что всем сразу стало понятно: он нисколько не уважает человека, к которому обращается. – Где тут ближайшее отделение «Чаробанка»?
– В переулке «Вечного Кредита». Вам надо подняться выше по улице.
– Спасибо, – прошипел Рубинштейн сквозь зубы и быстрым шагом отправился в указанном направлении.
Дошли они туда относительно быстро. Декорации сменились словно по мановению мага. Вот они идут через гниющее дома, а вот уже вдоль улицы выстроились небольшие дворцы с позолоченными арками и дверями из вишнёвого дерева. Белыми, словно снег, стенами, украшенными барельефами и лепниной.
Свернув в переулок, они оказались на просторной округлой площади.
Пространство, хоть и казалось компактным из-за плотной застройки, на деле было огромным – будто целый городской квартал сжали в круг. Всюду теснились здания, сплошь увешанные вывесками. Они пестрели названиями, гербами и магическими символами, перекрывая друг друга, словно боролись за внимание прохожих.