Предки Костика были довольно свободных взглядов, с ними можно было гораздо легче обсудить наши подростковые проблемы, покурить на кухне, выпить пива. Мировые предки, словом, к тому же они поощряли его любовь к компам, подкидывали деньги на новинки и, кстати сказать, сами пользовались ПК. Иногда коллеги Костиных предков просили собрать комп себе, и мы с радостью брались за эту задачу. Мы непрерывно совершенствовали наши знания о железе и софте, и, как мне кажется, каждая новая машина получалась все лучше и лучше.
Дневник, Незаметный, 1930е
Ранним утром 22 марта, спустя примерно полтора месяца после моей беседы с Максим Яковлевичем, мы в составе 1-й Джугджурской партии выдвинулись к месту планируемой стоянки. Ну как – планируемой? Планировалась она в основном по рассказам пары старателей да нескольких зверобоев, промышлявших в той стороне. Даже глазомерного абриса на бассейн реки Аллах-Юнь не было.
Стоит ли говорить, что последнюю ночь перед выездом я не спал, да и Андрей тоже немного нервничал, хотя и вида не подавал и шутил как обычно. Получается, и в первый, и в десятый (или какой он уже у Андрея? Восьмой?) раз отправляться в неизвестность при 34х градусном морозе – занятие чрезвычайно волнительное, отметил я про себя. По рассказам Андрея, настоящих геологов, закончивших хоть какой-то институт или училище, было человека 3, остальные самоучки после нескольких лет работы помощником геолога либо с купленным дипломом, либо вовсе без.
– А из Питера, ты, почитай, у нас один! Ну, не считая начальника партии, Николая. – Андрей косился на меня и с надеждой спрашивал: – Ты же меня подучишь? А то до сих пор я в полях ничего, кроме кайла и лотка не видел, а хочется выучиться. Я пообещал по дороге немного рассказать про теорию строения речной долины.
Около полусотни человек – не только геологи, но и топографы, но в основном – промывальщики и разнорабочие, на 23 санях, растянувшись на добрые полкилометра по зимнику, двинулись в Томмот, где нас ждал, как выяснилось последний организованный ночлег в этом сезоне. Оказался он обычным бревенчатым бараком с грубо сколоченными из теса нарами в 3 яруса.
Когда первые сани подошли к бараку из него выбежал запыхавшийся дед в ушанке набекрень и расстегнутой телогрейке, выметая перед собой метлой пыль и листья: