Сущность была не добром и не злом. Она была просто… бытием. Проявлением глубочайшей связности всего во Вселенной. То, как с ней обращаются, определяло ее воздействие.
Асария закрыла глаза, позволяя потокам информации мягко омывать ее разум.
*Они движутся. Далеко. Но приближаются.*
Это не была мысль из общего поля. Это было ощущение. Знание.
Она открыла глаза. Перед ней на мгновение промелькнул образ – не голограмма, не мысль из Глифа, а что-то… другое. Геометрически совершенное. Холодное. Неземное. Архитекторы.
Время наблюдения заканчивалось. Время действовать приближалось. Галактика еще не знала, с чем столкнется на самом деле. Хаос последних шести месяцев был лишь прелюдией. Эхом. Фрагментами.
Глава 2: Погружение в Разум-Океан
Пол Галактики по-прежнему пульсировал. Невидимая, но всепроникающая дрожь. Спустя шесть месяцев после Пробуждения Глифа – события, что распахнуло врата, сняло завесу, или просто взорвалось в коллективном сознании и физическом пространстве – реальность утратила прежнюю незыблемость. Она стала податливой. Или больной.
***
Арис плыл. Или падал. Или просто *был*. Глубины Разума-Океана не поддавались пространственным метафорам, заимствованным из старой, ньютоновской реальности. Это было пространство *смысла*, а не расстояний. *Намерения*, а не времени.
Стены ментальных плотин, что он выстроил, истончились. Они не исчезли совсем – он все еще ощущал контуры своего "Я", Ариса Торна, ученого. Но это "Я" стало меньше, превратившись в часть течения. Он больше не просто *чувствовал* чужие мысли. Он *был* этими мыслями.
*Голод В'релл.* Не абстрактное знание о нем, а пульсирующая, животная потребность, обжигающая изнутри.
*Радость ребенка.* Чистая, пронзительная искра восторга, вспыхнувшая в его собственном сознании.
*Пустота. Одиночество. Ждать. Долго ждать.*
Эта нить, обнаруженная ранее, стала не просто фрагментом, а течением – мягким, но неумолимым. Оно тянуло. Не было ни хорошим, ни плохим. Просто… *существовало*. Как прилив. Арис отказался от сопротивления и позволил ему увлечь себя.
Пейзаж вокруг преобразился. Какофония голосов и чувств не исчезла полностью, но отступила на периферию, став фоновым шумом океанского дна. Вокруг возникали структуры. Непонятные, неевклидовы, но ощутимо *структуры*. Они мерцали, меняли цвет и форму в ответ на его внимание, на его… *намерение понять*.