– Попробуй сменить режим на “скала”, увеличь давление подачи и используй алмазные резцы, – посоветовал Иван Петрович. – Но аккуратно, не перегрей двигатель привода, охлаждение тоже проверь.
–Ты что, Петрович, там в преисподнюю пробуриться решил? Алмазными резцами по скале? Это тебе не бутерброд маслом мазать, – ехидно сказал Алексей, один из проходчиков, у которого заканчивалась норма крепи.
–Твою мать! Чтоб Вас сссуслики ночью грызли! – Иван Петрович, сорвался, выплюнув проклятие.
– Ладно, ладно, не кипятись, Петрович, – усмехнулся Алексей. – Шучу я. Сейчас поковыряемся.
После безуспешных попыток разбить преграду, Иван Петрович принял решение, которое далось ему нелегко:
– Все, парни, стоп машина! Дергаем ТПМК назад!
Негодование прокатилось по бригаде. Отвести назад такую махину, сдвинуть с места эту “кротиху”, вросшую в петербургский грунт, – задача не из легких. Но слово бригадира – закон.
Часы тянулись мучительно медленно. Грохот гидравлики, лязг металла, скрежет механизмов – ТПМК неохотно отступала назад, освобождая забой от своего стального тела. С каждым метром, пройденным назад, росло напряжение.
Наконец, ТПМК остановилась, оттянули её достаточно для осмотра. Забой осветили мощными прожекторами, и то, что увидели проходчики, повергло их в изумление.
За огромной каменной плитой зиял… проход. Небольшой, узкий, но явно рукотворный. Стены его были выложены из камня, а свод уходил в непроглядную тьму. Он выглядел так, будто его выдолбили не кирками и отбойниками, а каким-то неведомым инструментом, оставляющим идеально ровные поверхности.
– Да твою ж мать! – выдохнул Алексей, первым нарушив молчание. – Мы тут лбом стену прошибаем, а тут дыра готова!
– Тихо! – одернул его Иван Петрович, всматриваясь в проход. – Не шуми.
– Что это, Петрович? – спросил Сергей, забыв про свой обычный сарказм. – Не похоже на обычный геологический провал…
И действительно, проход не выглядел как результат природных процессов. Слишком ровные стены, слишком правильная форма свода. Казалось, что его построили, а потом намеренно замуровали, спрятав от посторонних глаз.
Иван Петрович подошел к проходу и посветил фонарем внутрь. Луч света терялся в темноте, не достигая конца. В воздухе чувствовался затхлый запах, смешанный с чем-то странным, сладковатым.