Страх заполняет каждую клеточку моего тела. Я отступаю от двери. Что она мне покажет? Ничего не хочу видеть. Ничего не хочу знать об этом.
– Не уверен, – повторяет Джона после недолгой паузы. – Это возможно, но сейчас, похоже, слишком рано.
– Джона, способности Розали идеально подходят для этого. Холлис говорит, что читала о Террористической войне. Она говорит, что видела доказательства. Что ж… у нас тоже есть доказательства.
Голос Тиффани становится решительным. Тишина, наступившая после её заявления, заставила меня замереть на месте. Сердце стучит так громко, что я удивлена, что они не слышат.
– Хорошо, пусть так, но возьми с собой Эштона. Нам не нужно лишних травм. Холлис ещё не умеет управлять своей способностью. Может, со временем я научу её этому, если она захочет.
Поэтому они меня и заперли? Потому что не знают, на что я способна? Потому что думают, что я могу им причинить вред? Я покрываюсь потом, и липкие ладони сжимаются в кулаки. Я не хочу видеть Розали. Я хочу вернуться домой. Мне нужно найти способ выбраться отсюда.
Я опираюсь на дальнюю стену и, соскользнув по ней вниз, обхватываю колени руками. В центре тестирования собирались сделать мне укол – но что, если та зелёная жидкость дала бы ответ на всё это? Разве правительство не знало бы, как поступить с тем, у кого обнаружился биомаркер? У них должен быть способ сохранить такого человека, чтобы интегрировать его в общество.
Я содрогаюсь, сжимая грудь. А вдруг я потеряла единственную возможность вернуться в нормальное общество? Вдруг я никогда больше не увижу своих родителей? Я чувствую приступ дурноты. Я хочу домой.
Щёлк. Дверь открывается, и я вскакиваю на ноги.
Входит Тиффани, а за ней Эштон Тил и Розали Симмонс с беспорядочно рассыпавшимися по плечам неопрятными рыжими волосами.
– Холлис, – спросила Тиффани, – как ты себя чувствуешь?
Я не отвечаю. Я стараюсь быть сдержанной, идеальной. Я хочу быть примером. Я хочу им показать, как выглядит настоящий член общества. Я не поддамся на эти их чувства. Это мерзко.
– Я знаю, что ты нам не доверяешь и считаешь нас злом. Я это понимаю, – говорит она. – И я знаю, что ты нам не веришь про Террористическую войну. И это нормально.
И снова я не произношу ни слова.
– Я думала о том, что ты сказала, что у тебя есть доказательства. Тебе нужны факты. Я уважаю тебя за это. Это достойно восхищения.