Мартину – 10 лет. Он совсем не похож на Серхио – тихий, замкнутый, словно постоянно погружённый в свои мысли. Мартин редко говорит, предпочитая наблюдать за происходящим со стороны. Его молчаливость иногда беспокоит Рико, но он старается не давить на брата, понимая, что каждый справляется с трудностями по-своему. Мартин не стремится быть в центре внимания, как Лиор, и не подражает Рико, как Серхио. Он просто есть – тихий, загадочный, словно маленький островок спокойствия в бурном море их семейной жизни. Иногда, когда дом погружается в тишину, Рико замечает, как Мартин что-то рисует в своём блокноте или читает книгу, укрывшись в углу комнаты. В эти моменты старший брат чувствует, что в Мартине скрывается что-то глубокое, что пока остаётся загадкой для всех.
Отец Рико – чиновник, человек строгий и требовательный, всегда занятый работой и редко находящий время для глубоких разговоров с детьми. Мать – доцент филологии, умная и образованная женщина, но также погружённая в свои профессиональные заботы. Они оба – уважаемые члены общества, которые старались воспитать своих детей в строгости и дисциплине, но при этом не всегда замечали их индивидуальные потребности и переживания.
Рико рос в атмосфере, где от него ожидали многого. Как старший сын, он был главной надеждой семьи, её опорой и примером для младших братьев. Ему рано пришлось повзрослеть, взяв на себя роль не только брата, но и почти что отца. Детство его было украдено, ведь вместо игр и беззаботности он был вынужден заботиться о других, решать их проблемы и быть сильным, даже когда сам нуждался в поддержке.
Вернувшись домой, Рико осторожно прикрыл за собой дверь, стараясь не разбудить своих братьев. Глубокая ночь окутала дом, и лишь тихое посапывание Мартина из соседней комнаты нарушало тишину. Он снял мокрые ботинки, оставшиеся после долгого пребывания на берегу реки, и прислушался. Вода, ветер, звёзды – всё это помогало ему отвлечься, но сейчас, вернувшись домой, он вновь ощутил тяжесть, давившую на плечи.
– Где ты был? – раздался резкий голос из темноты.
Рико вздрогнул. В углу гостиной, в кресле, сидел его отец, не спавший этой ночью. Его лицо было освещено лишь слабым светом уличного фонаря, проникавшим через шторы, но даже в полумраке было видно, что он недоволен.