Я покорно следовала за мужчинами, ощущая, что если не удержусь на этой неровной дороге, то упаду, и подняться у меня уже не будет сил. Глубоко вздохнув, я сжала замёрзшие пальцы в кулак и заставила себя продолжить путь, превозмогая невыносимую боль от ударов босых ног о скользкие камни.
С самого детства я была воспитана так, чтобы не сдаваться и подавлять любые проявления слабости. В моей голове звучал голос отца: «Я так горжусь тобой, моя девочка, ты сильная, ты всегда со всем справляешься. Любая рана заживёт, и не останется даже воспоминания о боли». Как будто он знал, что может ждать меня в будущем, когда брал меня с собой в походы, учил ездить верхом и обращаться с оружием.
Воспоминания о близких всегда придают мне сил. Думая о нём, я даже на мгновение смогла подавить ноющую боль в теле.
Во время подъёма казалось, что замок удаляется, в то время как мы пытаемся приблизиться к нему. Ветер с силой сбивал меня с ног, а камни продолжали больно впиваться в стопы. Ноги то и дело скользили. Крупный мужчина, идущий рядом, всё подталкивал меня в спину своей здоровенной рукой, а второй сжимал моё запястье так сильно, что, казалось, тонкая кость переломится от давления. Но даже если бы я могла вырваться из его стальной хватки, сил на побег у меня явно не осталось.
Когда мы наконец достигли парадной двери замка, которая была выполнена из массивного дерева, я ощутила прилив сил и облегчение. В помещении, должно быть, было не так холодно и сыро. Мы даже не постучали, как только ступили на каменное крыльцо. Дверь распахнулась, и на пороге возник силуэт невысокой полной женщины с пышными кудрявыми волосами, собранными в аккуратную причёску.
Яркий свет, который вырвался из-за распахнутой двери, ослепил меня. Я крепко зажмурилась, осыпанная яркими вспышками, и не смогла ничего разглядеть. Мужчина наконец отпустил мою руку, толкнул меня в сторону стоящей в проходе женщины и резко выкрикнул:
– Забирай!
Женщина, обхватив меня за дрожащие плечи, мягко прижала к себе:
– Бедняжка, ты вся дрожишь, – она разжала объятия, сделала шаг назад и оглядела меня, потом вернулась, сжав свои объятия еще сильнее. – Такая юная и хрупкая, – подняв голову, тяжело вздохнула. – Идем, нужно избавиться от этого мокрого тряпья.
Оставив сопровождавших меня мужчин за порогом, она с гулким стуком затворила тяжёлую дверь, и звук этот эхом разнёсся по всему пространству древнего здания. Не ослабляя объятий, она увлекала меня вглубь замка.