–
Не стоит изображать невинность… – выкрикнул Кайрат и тут же осекся под строгим взглядом Олжаса.
–
Наверное, в твоей группе много славных бойцов и спортсменов? – ненавязчиво начал настоятель.
–
Нет таких, – ответил Олжас, – я архитектор, Кайрат – начинающий писатель, Кобланды – писатель, здесь музыканты, композиторы, деятели культуры и искусства… не бойцы… здесь воины.
–
Удивительно, – пожал плечами настоятель.
–
Борис Анатольевич, если не верите, то можете взглянуть на документы, – Кайрат подал чемодан с делами прибывших.
–
Ну тогда осталось лишь расселить Вас по баракам.
–
Так не пойдет, – жестко отсек Олжас, – не считайте нас за глупцов, ваша затея нам давно понятна, поморозить, избить, унизить и разделить, чтоб раздавить нас по отдельности… Но так не будет, либо вы нас всех селите в отдельный барак, либо посмотрим, сколько раз смогут выстрелить ваши молодцы, пред тем как мы их разорвем на куски.
От слов Олжаса двое мужчин, что стояли с карабинами у дверей, тут же опешили. Серьезность намерений казахи доказали еще час назад. Настоятель был растерян, подобного на его памяти не случалось, на протяжении шести лет как он здесь все шло своим чередом.
–
Ну, думаю, для Вас можно сделать исключение, – нехотя согласился настоятель.
***
Кайрат, продолжая рассказ, наклонился ближе к следователю, оказавшись с ним лицом к лицу.
–
Мы жили отдельно, словно отдельное государство, по своим традициям и устоям, у нас не унижали прибывших, не отбирали вещи, не пользовались людьми как рабами, что было третьим этапом сломления человека. Мы просто стали отдельным казахским аулом, где-то в Сибири. – Кайрат, рассказывая, пристально смотрел на Тургана, который так же не отводил взгляда.
–
Даже гордость возникает за наш народ, – опустил взгляд Турган. – Подумать только, горстка интеллигенции ломает бандитов и их устоявшийся порядок.
–
Не Ваша заслуга.
–
Но как ты выбрался из Сибири и добрался домой живым, это ведь почти невозможно?
–
Вы знаете ответ, – Вам назло.
–
Что можешь сказать о Зейнолле, и как давно Вы с ним виделись.
Кайрат слегка опешил, следователь слишком много знал.
–
Недавно впервые за столько лет, он, так сказать, друг детства. Раньше мы с ним виделись лишь на работах, к каждой группе для воспитания подключали детей из детдома, у нас постоянно был Зейнолла. Когда меня сослали в детдом, мой лучший друг не захотел со мной общаться, тогда я стал общаться с Зейноллой.