Глава 1: Кот Сёма и кактус с характером
Всё началось в тот самый вторник, когда я по глупости своей решил попрактиковаться в стародавнем колдовстве из бабушкиного фолианта. Книга эта, толще кирпича и пахнущая пылью веков да сушёной мятой, обычно мирно дремала на верхней полке шкафа. Но что-то в тот день щёлкнуло у меня в голове: а вдруг во мне дремлет великий маг? Вот только великий маг из меня вышел, прямо скажем, так себе. Больше похожий на магнитика неудачливого.
Дело было предвечернем. Солнце, уже не такое жаркое, лениво заглядывало в моё окно, разрисовывая на полу знакомые желтоватые квадраты. В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь тиканьем стареньких ходиков на стене и мирным посапыванием моего кота Сёмы. Сёмка, толстый, рыжий, с белой манишкой и вечно удивлёнными зелёными глазами, спал, свернувшись калачиком на моей подушке. Он был моим лучшим другом, соратником по всем проказам и безмолвным свидетелем большинства моих научных (и не очень) экспериментов.
Бабушкин фолиант я водрузил на стол с таким треском, что Сёма приоткрыл один глаз, укоризненно посмотрел на меня и, фыркнув, засопел снова. Я же с благоговением перелистал пожелтевшие страницы, испещрённые закорючками, которые бабушка называла «рунами древнего языка Хмырляндии». Там были схемы сложные, ингредиенты странные (чего только стоили «слёзы лунной жабы» или «порошок из усов спящего дракона»!), но моё внимание привлекло одно заклинание. Оно казалось простым и безобидным: «Оживление Неодушевлённого Малое». Описание гласило: «Дарует предмету дар речи и лёгкую подвижность на срок до одного солнечного заката. Требует лишь щепотку пыли солнечного луча и каплю росы с паутины».
– Щепотка пыли солнечного луча? – пробормотал я себе под нос. – Это как? Ловить солнечных зайчиков и стряхивать с них пыль?
Я огляделся. Паутина в углу под потолком была, с каплей росы – запросто! А вот с солнечной пылью… Мои глаза упали на яркий луч, лежащий как раз на подоконнике, где стоял мой старый друг – кактус по имени Колюн. Колюн был подарен мне лет пять назад, и за это время из маленького шарика он превратился в этакого зелёного ежа размером с добрую чашку, утыканного длинными, острыми как иголки шипами. Он был неприхотлив и стоически переносил мои иногда слишком обильные поливы или, наоборот, долгие периоды забывчивости.