– Таня, открой! Я знаю, ты дома! В кабинете свет горит, – промычал за дверью нетрезвый голос, и ручка задвигалась быстрее. Девушка прокралась в кабинет, повернула выключатель, но за дверью все так же продолжали нагло мычать: – Открой, поговорить надо!
Знаками приказывая молчать, Таня увлекла меня в свою комнату. Неожиданно во мне проснулся волчий аппетит. Я осушил рюмку, положил на хлеб ломтик ветчины и, качнувшись с пяток на носок, принялся есть бутерброд.
– Из невольно подслушанного разговора с твоим другом – прости, не знаю, как по имени, – мне показалось, будто он не должен пожаловать сегодня к нам в гости, – сказал я с набитым ртом.
– А это и не друг, – промолвила Татьяна.
– Тогда кто ломится в наши двери? Дух святой?
– Нет, мой муж, – эдак простенько, но с коварной ухмылочкой сказала Танечка. – Как ты себя чувствуешь? Убила?
У меня подкосились ноги и пропало желание есть.
– Да нет, – застрявший бутерброд наконец оказался в желудке. – Но если ты думаешь, будто я сейчас выпрыгну в окно, то ты ошибаешься.
– Прыгать не придется, – на нее было противно смотреть. – Муж – бывший.
– Ну ты, мать, даешь! – я схватил большой ломоть хлеба и подцепил на вилку огромный кусок ветчины. – Когда успела?
– Иди ты к черту!
Многострадальная дверь начала сотрясаться под мощными ударами ноги. Таня вышла в прихожую. Я – как хвостик – за ней.
– Открой, стерва. Убью! – Дверь уже лаяла.
В меня вселился дух Ричарда Львиное Сердце.
– Может быть, откроем?
– Ни в коем случае, – боднула головой Таня.
На лестнице к пьяным выкрикам примешался старческий женский голос:
– Борька! С ума сошел! Посмотри, который час! Люди спать ложатся.
– Пошла на хрен, лярва старая! – раздался рык дикого зверя.
– Мерзавец! – взвизгнула старуха. – Сейчас полицию позову.
– Зови хоть папу римского. Танька, открой! – Дверь вновь содрогнулась от удара.
Все тот же сердитый голос урезонивал:
– Нет ее дома.
– Вот я сейчас сломаю дверь и посмотрю, дома она или нет, – пробормотал Танин благоверный.
– Да что же это делается-то, а? Люди добрые? – взвыла старуха.
– Это соседка напротив, бабулька, – пояснила Таня. Дух Ричарда во мне не угасал. Она схватила мои крепко сжатые кулаки, сказала, успокаивая: – Ну что ты, дурачок! Тебе нужны пьяные разборки, да? Пусть поупражняется. Дверь железная, не вышибешь.