– Так не бывает, – хихикнула она. Хотя еще секунду назад лицо было залито слезами. – Просто Иван, просто дурак…
Я опустился на колени. Прощупал слабое биение пульса на запястье, быстро отогнул веко, удивившись тому, насколько сухая у пленницы кожа.
– Лучше скажи мне, а ты кто?
– Разве эти дурни не сказали? – удивилась Беляна. Она приподнялась на локтях, отчего хрупкое тельце изогнулось еще неестественнее. – Я нелюдь, нелюдь я!
– Разве темная сила выберет себе тело маленькой девочки? Не логичнее бы было стать кем‐нибудь большим и сильным? – улыбнулся я.
– А ты много темной силы на своем пути встречал?
– До этого – ни разу.
– Так я первой буду!
Хохот, вырвавшийся из ее глотки, напомнил грохот падающих горшков, раскаты грома и тут же перешел в сдавленное бульканье. Подобное поведение лишь укрепляло мою веру в то, что в случившемся не было никакой магии.
– Беляна, ответь-ка мне… это не ты животных истязала?
– Кошек и собак, что ль?
– Их самых.
– Ненавижу, – задумчиво пробормотала она. По подбородку девочки потекла слюна. Светлая головка стала раскачиваться. – Ненавижу их, особенно кошек. Твари гадкие, знают, что мы идем. И твоя псина такая же.
– А какая ты нелюдь? Кикимора, а может, домовой или игошка?
Я решил сменить тему разговора. Она фыркнула.
– Все‐таки ты Иван-дурак. Молоденький и глупый.
– Пускай так, зато дураки никого не обижают. Ну а тебя обижали? С тобой что‐то произошло в лесу?
– Сними печать – все расскажу да покажу. – Беляна вновь расслабилась.
Нагнувшись, я разглядел на ее шее домотканую ленту с красными узорами из птиц. Такие матери и бабки обычно вышивали для защиты детей. Места, где она плотно обхватывала девичью кожу, покраснели. Просунув несколько пальцев под ткань, я ослабил давление. Из груди Беляны вырвался вздох.
– Вот так, хорошо. Давай же! Еще чуть-чуть, и скоро я смогу вылупиться!
«Нет, ну что за глупости…» Ощутив укол раздражения, я отдернул руку, встал и неспешно направился к выходу. Вслед мне летели ругательства, стоны и хихиканье. Года ждала снаружи. Она с облегчением поцеловала амулет, который достала из-под одежды, и сказала, что видела моего волка улепетывающим прочь из деревни.
«День только начался, а я уже хочу напиться!»
Узнай они – и Селио, и эти крестьяне – о существовании болезней, которые не трогают плоть, но заражают душу, вероятно, сильно удивились бы. Истинные кошмары таились не под пыльными половицами или в темных чуланах, а там, откуда их куда как сложнее было выгнать. В головах.