Да, родители будут разочарованы. Но она не собиралась идти по стопам отца и становиться старейшиной! Венда вообще сомневалась, что кто‐то проголосует за неё, даже если она всё‐таки предложит свою кандидатуру. Пускай мама с детства внушала ей, что голосовать за наследника прежнего старейшины – негласная традиция, Венда знала уже несколько случаев в других округах, где всё сложилось иначе. Времена меняются! И тем лучше – к чему ей это звание? Венда не могла даже представить себя на месте отца. Жизнь слишком коротка, чтобы посвящать её служению другим.
Пристроившись в удобной выемке на козырьке крыши и подложив руку под голову, Венда продолжала смотреть на восток. Она не чувствовала холода и не думала об усталости, которая, верно, настигнет её позже, вечером, во время бала – а как же тогда танцевать? Венда довольно улыбалась и ожидала зарю своей новой жизни.
Очередная бессонная ночь. Душно. В комнате непривычно светло: луна на небо выкатилась ровная и совершенно круглая – похоже, полнолуние. В самом деле, стыдно травнику не знать лунный календарь наизусть.
Ясный свет свободно проникал сквозь ничем не занавешенное стеклянное оконце, и Айлек видел, как блестят в дальнем углу глаза Марель. Значит, тоже не спит, бедняга. Давно уже они не видели такого сухого лета – это взрослые говорили, конечно. Айлек ещё никогда не видел или же просто не помнил. Над огородами развернули тенты, углубили каналы, но и этого оказалось мало, поэтому вчера ему пришлось полдня таскать воду из озера. Теперь спину ломило и хотелось повернуться на другой бок, но Айлек знал, что старая кровать скрипит, а малыши чутко спят – Марель и так едва угомонила их сегодня. И потому он терпел.
Отчаявшись уснуть, он просто лежал и слушал доносившуюся сквозь приоткрытое окно глухую перекличку ночных птах, шебуршание свиней в подлеске, далёкое повизгивание всякой мелюзги у озера. Наверное, зверью сейчас не легче, чем людям или травникам. Айлек вздохнул.
Марель приподнялась на одном локте – её кровать не скрипела. Хорошая была кровать, её сделали в подарок, когда они с Сэльмаром объявили, что будут жить отдельно.
– С днём рождения! – прошептала Марель и поманила его рукой.
Айлек растянул губы в улыбке, но вышло криво и неубедительно. Осторожно, стараясь не шуметь, он поднялся с матраса и пересёк комнату. Марель ждала, прислонившись к подоконнику: такая бледная, такая беззащитная в лунном свете. Айлек знал, конечно, что она уже взрослая, на три года старше его, но по-прежнему видел в ней хрупкую девочку, какой она была прежде, ещё до рождения близнецов. Он присел на краешек постели, и Марель тут же подалась к нему, крепко обняла и потрепала по голове.