Рейчел сидела на крыльце. Джинсы в грязи. Руки исцарапаны ветками, черепицей, ржавым железом. Фиби рядом, пила воду из мятой бутылки. Улица пахла землёй, бензином, жжёным пластиком. Соседи пилили деревья. Дети тащили мусор, смеялись. Пальмы треснули. Машины тонули в кюветах. Провода висели, искры шипели в лужах. Столб наклонился, но стоял. Трансформатор дымил.
Рейчел показала телефон Фиби. Экран мигал. Шестнадцать сообщений. Максим. Фиби поперхнулась водой, глаза округлились.
– Шестнадцать? Счастливая ты, стерва, – хмыкнула она, но голос был тёплый.
– Он не спал. Писал. Переживал, – Рейчел улыбнулась, слабо, но искренне.
Фиби отставила бутылку. Глаза усталые, колючие, как морское стекло. – Твой русский переживает, пишет. А Тайлер? Позвонила. Не знал про ураган. Танцевал в клубе. Коктейли. Диджей. Тёлки. Сказал: «Пришли фотки». – Голос дрогнул, горький.
– Ты же этого хотела, – Рейчел коснулась её руки.
– Двадцать пять лет. Тусовки. Парни. Без слёз, без завтра. – Фиби смотрела на лужу, отражение дрожало. – Я думаю: если со мной что-то случится, Тайлеру наплевать. А твой Макс пишет, будто ты – его жизнь. Хочу так же, Рэйч. Чтобы кто-то боялся за меня.