Провозившись с застежками своей одежды, и вытирая руку о ткань, я пропускаю первые слова, прозвучавшие в камере после паузы, наполненной лишь дыханием. Не важно, что любовники пообещают друг другу. Ясно одно: Креон собирается уходить. Самое время мне спрятаться в темноте, чтобы с ним не столкнуться.
Юлия сидит на койке, обхватив плечи руками. Она поднимает на меня испуганный взгляд, и, как ни странно, не выглядит как человек, только что познавший радости плотской любви.
Но что я вообще в этом смыслю?
Презренное рукоблудство – все «плотское», что мне доступно.
– Ты? – удивленно роняет Юлия Силва.
Мне становится ее жаль, но я прогоняю сердобольные мысли. Я окажу ей услугу. Надо думать, что после Креона здесь выстроится очередь из желающих испробовать эту девчонку. С момента ее появления в стенах «Карсум Либертатис», наши товарищи только и делали, что беззастенчиво делились планами на ее счет.
– Встань, – приказываю я.
Юлия послушно встает, но глядит так, будто уже меня не боится. Вероятно, решила, что я пришел за тем же, зачем и Креон, и смирилась, что до отправки в центр «Продукции и репродукции» ей придется ублажить каждого члена, каждый член в «Фациес Венена».
Пусть думает так.
– Повернись лицом к стене.
Мне не нравится смотреть в глаза тем, кому я приношу смерть, и не нравится ее приносить. Но иногда приходится делать страшные вещи, чтобы сохранить свою жизнь. Свою или чужую. В этот раз я стараюсь не для себя. Зная характер Креона, он точно преисполнится в желании спасти эту женщину после близости с ней. Он скоро вернется. И лучше бы ему найти Юлию Силва мертвой.
Она все еще таращится на меня. На меня и на табельное оружие, которое я, неосознанно поглаживаю пальцами, но пока не достаю из кобуры.
– Повернись…
– Я знаю, кто ты, – перебивает Юлия.
– И кто же? – без особого интереса спрашиваю я. Сейчас я услышу длинную, исполненную пафоса речь, как омерзителен каждый, кто служит в тайной полиции, включая меня и центуриона Прэтора. Мне нечего возразить. По правде… Я согласен, но, в отличии от Юлии Силва и иных правдолюбов, я благоразумно предпочитаю держать свое мнение при себе.
– Ты не тот, за кого себя выдаешь, – заявляет она, – пожалуйста, помоги мне сбежать, и я сохраню твою тайну…
О какой тайне, черт возьми, она говорит? Откуда ей может быть известно?