Гнев. Обида. И тревога за брата.
– Все хорошо, парень, – говорит отец, ловко удерживая сигарету на нижней губе вопреки всем законам гравитации, – но ты большой молодец, что о нем заботишься.
Не знаю, сколько я ждал этих слов, но, наконец-то услышав их, признаться, не чувствую совершенно ничего особенного. Я уже так привык быть правильным, удобным, ответственным и не доставлять проблем, что и сам воспринимаю это как данность. Вероятно, раньше, до смерти мамы, его слова тронули бы меня. Но сейчас между мной и миром плотная завеса печали.
В послании к коринфянам сказано: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло». Я вычитал это в маминой Библии, хотя сомневаюсь, что она когда-либо сама в нее заглядывала, а не хранила ее просто в память о чем-то важном, как и многую другую религиозную атрибутику, что перевезла из отчего дома в дом мужа. И не нужно разбираться во всей этой христианской догматике, чтобы знать: самоубийство – тяжкий грех. Она его совершила. И я не знаю, почему. Ее диагноз – слабое объяснение произошедшего. Многие люди годами живут с депрессией. В конце концов, у нее были мы. У нее был Тоби, в котором она души не чаяла.
Никто не знает. Я размышляю, знает ли отец. Он тем временем продолжает:
– Собственно… я и хотел тебя попросить поговорить с Тобиасом.
– Поговорить? – переспрашиваю я. – О чем это?
Тоби сильно замкнулся в себе и не допускает в свой плотный кокон даже меня. В школе он держится в стороне от товарищей, дома – смотрит телевизор, листает комиксы или делает уроки в одиночестве. Он отказывается от любых предложений составить ему компанию. Но я понимаю, что к нему лучше не лезть, как бы мне ни хотелось как-то его расшевелить.
Ему нужно время. Потом обязательно станет легче.
– Я женюсь, – заявляет отец. – И лучше, наверное, чтобы ты ему об этом сказал.
И хоть эти слова звучат, как гром среди ясного неба, я не испытываю злости на отца и легко нахожу ему оправдание. Прошло слишком мало времени со смерти мамы, но ее поступок – бегство в небытие – был ее выбором. Мы остались и нам как-то нужно жить дальше. Я применяю к отцу свою собственную логику, а мой мир во многом крутится вокруг младшего брата и его блага. Тоби нужна мать, ему нужно то, что ни я, ни отец, ни няня ему дать не способны.
Мать, которая одним осенним днем не вышибет себе мозги.