– Но, господин, девчонка начала первой. И почему я должен заботиться о лошадях? Там ведь есть слуги, а им прислуживают гномы. Почему они не могут со всем этим справиться?..
– Эгберт! – гневный голос графа фон Фридберга громким эхом прокатился по залу, из-за чего хохот, пение и гвалт на мгновение стихли.
Потупившись, оруженосец поспешил покинуть таверну. Проходя мимо Ваны, он окинул её презрительным взглядом. В ответ девушка усмехнулась и невозмутимо парировала:
– Серьёзно? Тебя правда зовут Эгберт?
– А теперь, юная дама, разберёмся с тобой.
Вана снова повернулась и поймала на себе усталый взгляд графа фон Фридберга.
– Твоя тётя ведёт здесь весьма неплохое дело, и тебе действительно стоило бы умерить свой пыл. Я наслышан о твоём необузданном нраве и теперь увидел всё своими глазами. Вана, если бы Создателю было угодно сделать тебя парнем, он бы так и поступил, а посему уважай волю нашего Господа и веди себя так, как подобает женщине, а не как неотёсанный варвар!
Вана взглянула на него. Слёзы гнева выступили у неё на глазах, но она упрямо вытерла их грязным рукавом рубашки.
– Но ведь это он, этот Эгберт, первым начал. Осрамил меня на глазах у всего народа. Из меня бы вышел оруженосец в десять раз лучше, чем из вашей банды никчёмных сопляков, которые сидят у вас на шее!
Лицо тёти Мильды потемнело, и она скрестила руки на груди. Сжав кулаки, Вана дрожала от гнева. Граф фон Фридберг молча посмотрел на неё, затем улыбнулся.
– Это просто немыслимо. Господин Балин всю жизнь мечтал о сыне. Но у него родилась ты. Однако, судя по всему, милостивый Господь благоволил твоему отцу и даровал тебе изрядную долю мужской ярости.
Он засмеялся, и все вокруг подхватили его смех. Таверна снова наполнилась безмятежным весельем.
– Вы… Вы знали моего отца? – Голос Ваны был скорее похож на тихий всхлип, и всё же граф фон Фридберг услышал её даже сквозь шум.
– Ещё бы. Молва о его борьбе с сарацинами и его подвигах в боях за Святую Землю дошла и до графства Фридберг. – Он примирительно похлопал тётю Мильду по плечу. – Не горюй, баба. У неё пламенное сердце. Я буду милостив.
Тётя Мильда вздохнула с явным облегчением. Слегка покачав головой, она многозначительно посмотрела на Вану.
– Но твоё поведение вредит репутации твоей тёти и её таверне. Ты женщина и должна вести себя как женщина, чьё место на кухне. Вот почему я думаю, что будет весьма резонно, если ты тоже будешь спать на улице вместе с лошадьми, после того как закончишь свою работу. Может быть, ночной воздух немного охладит тебя. Как тебе такое, Мильда?