– Избран?– не смог сдержать надменную усмешку,– кем? Я сам себе господин, старик. Ты заблуждаешься под парами ладана…
–О царь великий, будь внимателен,– усмехнулся старец, словно бы пропустив мои слова мимо ушей,– Из утробы богов вышла она, в волосах её -ночные грозы, в глазах -бездна, что затягивает души. Не мечом она завоюет этот мир, но огнем -тем, что прячется в ее крови.
Жрец поднял руки к небу.
–Горе тому, кто коснется ее сердца! Он не владеет ею -она сожжет его душу, как солнце сжигает последний туман рассвета. Он забудет имя свое, забудет волю свою, ибо любовь ее подобна пляске факелов в бурю: прекрасна, неукротима и смертельна.
Я глубоко вздохнул, борясь с желанием заткнуть бесполезного старика более действенным способом. Просто развернулся и пошел на выход, желая побыстрее покончить с представлением этих дикарей.
А сумасшедший продолжал кричать в спину:
– И где-то в глубине дворца, в садах, усыпанных розами, она смеялась, не зная, что ее судьба уже написана -и что кто-то, кто посмотрит в ее глаза, обречен гореть в них, пока не останется лишь пепел…
– Ну что, как твой сеанс экзорцизма?– усмехнулся Ашур, откидываясь на мягкой дивании, предваряющей ступенчатый вход в храм, сейчас играющий роль импровизированной лестницы. Судя по всему, гости заняли свои места. Цирк продолжится. И самое нелепое- что я главное действующее лицо в этом нелепом маскараде. Никогда не любил быть клоуном… Я вообще всегда старался держаться вне обрядовости и церемониала. Потому, наверное, так и не смог найти точек соприкосновения со своей семьей и всегда был белой вороной. Старший брат Микаэль тоже отличался бунтарским нравом, но его амбиции в сухом остатке тоже сводились к власти- просто он устанавливал ее через власть денег и бизнеса. Самая близкая мне по крови- сестра- двойняшка Амаль, так вообще стала синонимом слова протокол, церемониал и власть. Ее муж был правителем Эмиратов Дубая, а она блистала, как самая яркая звезда в Аравийской пустыне. А я… я всегда хотел идти вне системы. И дураки те, кто считает, что мой приход на землю бабилонян- это жажда экспансии и власти. Это жажда революции. Я хочу менять, я хочу шокировать, я хочу совершать такие выпады и маневры на мировой арене, чтобы меня было слышно и видно даже без амбиций тупо сидеть на троне и контролировать лимитированную территорию. Мой мозг не зажат в тиски этих стереотипов. И дурак тот, кто это не понимает во мне… Потому и эти ритуалы чертовы, придуманные Инной, стали тем еще испытанием на терпение…