– Её уже привезли?– спрашивает Карим,– прекрасно. Такая, какую я заказывал? Невинна?
Его дружок что-то отвечает. Увейдат усмехается.
– Это хорошо. Наконец-то ты меня радуешь, друг… Угодил… Сегодня в семь. Ты и я. Объездим её, как любим…
Он кладет телефон. Я прикусываю губы в отвращении.
Порочный, низкий тип. Высокомерный и циничный.
Нельзя верить ни одному его слову.
А еще нельзя ни на минуту давать ему тактического преимущества…
Чувствую на себе жгущий взгляд.
– Что приуныла, принцесса? Кипр тебя не вдохновляет?
Нет, напротив. Меня не вдохновляешь ты и твой гарем на моих глазах.
Но молчу. Прикусываю губу.
Еще пару виражей- немного в холм. И глазам открывается захватывающая дух картина.
Его дом – если этот объект вообще можно так называть – возвышался на прибрежном утесе, будто и вправду, подобно своему хозяину, считая себя выше всего остального. Окна в пол выходили прямо на море. Отсюда берег казался диким, как в старых легендах, где боги бросали вызов людям.
Нас встретили почти молча – пара людей в форме. Я прошла сквозь прохладную тень сводов, и мрамор отозвался под каблуками глухим, ленивым эхом. Всё здесь было дорого, безошибочно подобрано: стекло, камень, металл. Ни одной фальши. Интерьер – словно обложка архитектурного журнала. Но есть ли в этом жизнь?
Встала, прислонившись к перилам террасы, слушая, как он что-то объясняет Ашуру – по тону было понятно: это «его» место силы.
– Инна!– вдруг резко обратился ко мне,– тебя проводят в твою комнату. Сегодня отдыхай, а завтра поговорим обо всех наших делах.
«Наших делах». Выразился-то как…
– Я… могу гулять по территории?– спросила я, когда он уже развернулся, чтобы отойти от меня.
– Можешь…– сказал после некоторой паузы,– только осторожно… Не во все уголки этого имения тебе можно…
–Ты про свой гарем, куда доставили новую невинную девочку?– дура. Зачем я это говорю? Зачем высветила, что все поняла и… уязвима?
Он с удивлением зависает на мне глазами, но потом берет себя в руки и хмыкает.
– Моя няня сирийка, Карим. Я знаю этот диалект.
Он лишь хмыкает. Ничего не говорит.
Разворачивается окончательно и уходит прочь…