– Сиди на своём диване. – С улыбкой бросила Эвин и скрылась за дверью душа. Лёгким движением сняв бельё, она зашла в душевую кабину. Закрыв стеклянные двери, Эвин включила воду на максимум, пытаясь сделать её как можно горячее, один из способов смыть с себя всю прошедшую смену и освежить голову. Обычно утром, перед сменой температура воды была настолько низкой, что даже зеркало в ванной не запотевало, а кот брезгливо выглядывал из-за двери, опасаясь намочить, хоть дюйм своей «королевской» шерсти. Холодная вода всегда помогала проснуться и выглядеть бодро даже при отсутствии кофе и двухчасовом сне. Но после смены, температуре воды полагалось быть максимально горячей, чтобы расширить сосуды и позволить организму расслабиться. Ванны у Эвин не было, она не любила её принципиально, объясняя это тем, что ванна не удобна, и довольно длительный приём водных процедур отнимает кучу времени, хотя и в душе она проводила не менее часа. Порой просто стоя под потоком воды, давая ей смыть с себя весь негатив, всю боль, гнев, обиду, все неудачи и потери, то, с чем она не могла смириться, то, что всегда выбивало ее из колеи. Эвин верила, что если что и исцеляет душевные раны, то это не алкоголь, а вода, обычная вода, один приём душа, и она чувствовала себя как будто заново рождённой. Она любила воду, как и её сын. Спустя девять лет после его смерти она продолжала слышать его смех всегда, когда принимала душ, постепенно вода стала её успокаивать всё больше и больше, и она нашла в себе силы жить дальше, во что бы то ни стало. Придя вновь в себя и почувствовав в себе прежние силы, Эвин помыла голову, постояла еще чуть больше десяти минут под непрерывным потоком воды, позволив ему смыть с себя последние капли мыла, и рабочей усталости, а затем вышла, укутавшись в бежево-голубое полотенце. Не смотря на длинные волосы на пару сантиметров ниже плеч, высыхали они достаточно быстро, и медно-каштановый цвет держался куда дольше юношеской чёрной краски. Будто бы зарядившись энергией, Эвин быстро поднялась на второй этаж, по резной, деревянной, винтовой лестнице. И накинув на себя лёгкую майку и спальные серые шорты, больше напоминающие пляжные трусы от купальника, рухнула на огромную двуспальную кровать. Лестница сразу вела в спальную комнату, точнее это был чердак, который когда-то был умело переоборудован в комнату с минимальным набором мебели, так как крыша была высокой, почти в плотную к ней стояли несколько шкафов, забитые научной литературой, и парой художественных книг. С права от лестницы в углу находился незамысловатый деревянный стол, весь заложенный бумагами, где-то под ними обычно находился ноутбук. У стола всегда стояла чёрная урна, так как количество мусора от работы за компьютером значительно превышало то количество, которое составляли испорченные продукты. Большая двуспальная кровать также стояла у стены, прямо напротив лестнице. Эта комната была значительно темнее тех, что располагались на первом этаже. И освещалась, в дневное время естественным светом из окон, а в ночное, двумя маленькими светильниками в стиле старого Лондона, один располагался у стола, второй у кровати.