Если бы я только могла жить спокойно.
Увы.
Но пока что у меня имелись свои
дела.
Я не зря съездила на родину предков.
Пусть не нашла того, что искала изначально, — способа связаться с
родными и близкими, передать им весточку. Но итогом этой поездки
стало намного более значимое для меня событие — я обрела знания. Те
знания и умения, которые сидхе когда-то получали сразу после
рождения.
Ступив в Источник мира, распыливший
меня на частицы и собравший заново, я стала иной. Мое волшебство
больше не являлось для меня чем-то немыслимым, загадочным и
неподвластным. А еще я теперь умела говорить и читать на языке
сидхе. А значит, могла наконец узнать, что же написала Альенда
Шохард, моя мама, в том послании, что более четырехсот лет
пролежало в Гномьем банке. Содержимое страниц, написанных на общем
языке, я знала наизусть. Выучила. Но теперь и в заучивании нужды не
было, всё это стало просто частью моей природы.
А вот содержимое одного листа,
покрытого значками рун, так и оставалось для меня чем-то
неизвестным. Пришла пора узнать, какая же тайна там сокрыта. Я
полагала, именно в нем изложены сведения, как открыть путь в тот
мир, куда ушли все сидхе.
На следующий же день после поездки к
старейшинам я закрылась в кабинете, отпустив Ирму тренироваться.
Вынув послание из сейфа, снова перечитала каждую страничку,
вглядываясь в мамин почерк.
Я помнила каждую буковку, каждую
закорючку. То, как менялась интенсивность нажатия и,
соответственно, яркость чернил в разных словах предложения.
Перечитав, я тщательно сложила бумаги и убрала в сторону. Пришла
пора рунного текста.
Немного страшно было его открывать.
До того он всегда выглядел для меня обычным набором загадочных
значков, перевода которых не было ни в одном справочнике или
словаре. Сейчас же я понимала, что рунный алфавит стал мне известен
после погружения в Источник мира, и я смогу на нем читать и писать.
Но... В общем, я волновалась.
И совершенно напрасно, как оказалось.
Как только мой взгляд опустился на исписанные рунами строчки, я
сразу же легко начала читать. Мгновенно, будто и не произошло
перехода на иной язык.
Здесь уже отсутствовали теплые слова
и напутствия. Текст предельно лаконичен и содержит лишь четкие
инструкции. Причем изложены они так, словно тот, кто будет их
читать, понимает, о чем речь. То есть — приобрел знания своего
народа.