– Подними архивы за месяц. Все, кто подходил к Пако. Все разговоры. Даже шепот.
Она кивнула, растворившись в тени.
Досье легли на старинный стол в «Комнате карт» – круглом зале с глобусами XVII века и экранами, встроенными в дубовые панели. Лица мелькали: поставщики, охранники, курьеры. Остановилась на кадрах с камеры гаража. За три дня до нападения. Пако разговаривает с высоким мужчиной в кепке. Лицо скрыто. Но на руке – шрам в форме *восьмиконечной звезды*.
– Увеличь.
Звезда. Символ Лос Омбрас. Легенда говорила: их метят огнём в день посвящения.
– Где сейчас этот человек? – спросила я у Мигеля, вошедшего с отчётом.
– Исчез. Карлос Мендес. Водитель-дублёр. Нашли его фургон… пустым. У автостанции.
На экране Пако смеялся, хлопая Карлоса по плечу. Доверие. Слабость, за которую отец выбил мне зуб в десять лет. Слёзы роняют империи, Изабелла».
– Мигель, – голос звучал тихо, но он вздрогнул, как от удара. – Ты проверял дублёров лично.
Его скулы задрожали:
– Донья Изабелла, клянусь…
– Не клянись. Докажи. Найди Мендеса. Живым. Или его семью. Мать в Таррагоне, да?
Он побледнел. Кивнул.
***
Ночь опустилась на Севилью, когда Кончита принесла коробку. Чёрный металл, без опознавательных знаков. Внутри – плёнка старой кассеты VHS и фото.
На фото – я. Вчерашняя ночь. Выхожу из Фантома у маяка. Снято сквозь прицел.
– Где нашли?
– В мусоре у вокзала. Рядом… – она протянула пакетик с обгоревшей тканью. – Клочок униформы Сеньорио.
Я вставила кассету в ретроплеер. Экран зашуршал снегом. Потом – чёрно-белое изображение: подвал. Цепи на стенах. Человек в мешке на голове. Голос за кадром, искажённый:
– Скажи ей: Лос Омбрас видят всё. Даже её игры с Призраком. Следующая метка будет на ней.
Жертву толкают вперёд. На его спине – выжженная та же восьмиконечная звезда. Мешок срывают. Это Карлос Мендес. Его глаза – шарики ужаса.
– Покажи ей, как мы храним верность, – говорит голос.
Кто-то в кадре подносит к его рту чёрную трубку. Шипение газа. Мгновение – и Мендес начинает рвать себя ногтями. Кровь. Хрипы. Камера падает…
Я выключила экран. Тишина загудела в ушах. Они не просто угрожали. Они *показывали технологию*. Боль как оружие. Страх как послание.
В кармане нож Маски вдруг стал ледяным. *Ты ввязалась в чужую войну, Изабелла*, – шептали бриллианты-глаза.