– Мистика какая-то, – твердили мои знакомые, а некоторые настойчиво совали телефончик проверенной бабушки, которая гарантированно снимет мой венец безбрачия.
Время шло, а мечты о большой семье оставались лишь мечтами.
Постепенно я привыкла к одиночеству, так может, сдаться на милость судьбы и остаться в этом мире? Может, здесь есть шанс построить жизнь иначе?
– Странно, я здесь несколько часов, а уже такие мысли, – скептически хмыкнула, оглядывая небольшой ухоженный участок и высокие, в человеческий рост, окна соседних домов. – Перестань, Ната. Мы ещё не знаем, что здесь и как.
Я решила вернуться в кабинет и ознакомиться с делами гостевого дома. А ещё было бы здорово поесть.
Несколько сорванных ягод лишь раздразнили аппетит, и даже запах тушёной капусты стал казаться весьма аппетитным и привлекательным.
Возвращаясь через главный вход, я заметила в почтовом ящике хвостик свёрнутой в трубочку газеты и прямо на месте развернула местное печатное издание.
Однако первый же заголовок, напечатанный крупными буквами на передовице, заставил моё сердце тревожно сжаться.
“Поиски священной драконьей реликвии привели в Голденград!”
Память услужливо подбросила слова мистера Ривера, сказанные им в запале:
Либо вы сейчас же сознаётесь в похищении реликвии и сдаёте своего подельника, либо поедете на допрос в полицейское управление Голденграда.
Глаза забегали по строчкам, сумбурно передавая в мозг прочитанную информацию. В статье говорилось о том, что королевский совет какого-то Виверниона требует от королевства Валинор ускорить расследование и немедленно вернуть на родину некий вечный драконит.
В конце статьи была даже картинка, явно нарисованная любителем-самоучкой. Судя по всему, это и был тот самый драконит, правда, художник изобразил его в виде кривого булыжника с четырьмя конечностями и двумя шишками на голове.
– И кому в здравом уме понадобится красть эту загогулину? – задумчиво произнесла я, разглядывая неказистый рисунок. – Или она выполнена из чистого золота?
– Ка-а-ак, вы не знаете, что такое вечный драконит? – за моей спиной послышался донельзя удивлённый голос мистера Монтаэля. – О нём даже маленькие дети наслышаны.
Торопливо обернувшись, я увидела эльфа, закончившего с медитацией, и смотревшего на меня с высоты своей тощей, простите, изящной фигуры. В изумрудных глазах плескалась жалость, видимо, ко мне, провинциальной и недалёкой женщине, а губы пренебрежительно поджаты.