– Сестра сказала без ответа не возвращаться, – на одном дыхании выпалил он. – Их дома семеро живет, мать говорит, что выгонит ее на улицу, если она не съедет. Квартиру дадут, если родит. Она хочет от вас. «Вот», – он протянул карточку. – Ей двадцать три, только с фронта. Она хорошая. Сильная.
– Трахал ее?
– Она мне не родная, – дрожащим голосом ответил мальчик. Кроме сестры ему бы все равно никто не дал. Да и эта согласилась скорее из жалости, чем от большого желания. – В училище пару раз.
– Красивая, – ответил я с усмешкой, разглядывая армейскую фотокарточку белокурой сестрички, на груди которой еле сходился халат. – Ты в общежитии живешь, малой?
– Да.
– Ну, пусть тогда туда приходит. У меня негде, – мальчик кивнул.
– Третий корпус, 117 комната. После ночной хорошо будет?
– Да. Мне еще домой надо. А ты дуй отсюда.
В комнате пахло свежей краской и чистотой. Постель была застелена свежим.
– Здравствуйте, – красивая, как с картинки, румяная, холеная, в каком только полку кормили так хорошо? Я кивнул. Она облизнула губы. – Мне к утренней в больницу на работу. Нам бы быстренько… – Она испуганно замолчала, смущенная пристальным неприязненным взглядом. Не привыкла она, чтобы кто-то так на нее смотрел. Я закурил и подошел к ней вплотную. Разодрать бы тебя в клочья, молочная телушка. Убрал ей прядку за ухо. Краснеет, как девственница. Видать, ей в полку от бойцов мало доставалось.
– Быстренько, говоришь? – Кивает. – Ну, давай быстренько. У меня на тебя времени больше не будет. – Снова кивает, голова болтается, как у куклы. Впиться бы в нее зубами. – Ну ладно. Давай-ка твое платье снимем. – Дрожащими пальцами послушно расстегивает пуговицы, снимает, аккуратно вешает на спинку стула. Чистюля. Смыкаю пальцы на белой шее, у нее в глазах столько страха. А говорил, что сильная. – Тебя в полку не часто трогали, гляжу.
– Медсанбат квартировали отдельно.
– Ну тогда сильно мучить не буду.
Соврал. Ее драли, она, как свинья, визжала, но не сопротивлялась. Мягкая, мучнистая, податливая. Садистское удовольствие – оставлять синяки и ссадины на молочно-белой коже. Пару раз, забываясь, я чуть не задушил ее, но вовремя отпускал. Кончил три раза. Больше не встал. На нее смотреть было жалко. Дряблое, рыхлое тело, тошнило от омерзения.
– Хватит с тебя. Залетишь – передай через брата.