Когда я спустилась вниз попробовать местной выпивки, день уже крепко клонился к вечеру, так что народу в баре было полным-полно. Да еще – пятница. Тихо сидя за стойкой, я наблюдала: заново впитывала все характерные движения и повадки, манеры, привычки. За то время, что мы друг друга не видели, он изменился. Не настолько, чтобы стать неузнаваемым, но все равно – ощутимо. Он повзрослел. Но я знала, что это уловка, что где-то в нем внутри все равно есть та самая сущность, с которой я любила и ненавидела иметь дело.
– Устала? – Киваю. – Держи ключи, ложись.
Поднялась наверх и переоделась. Спать было негде, кроме как вместе, но кровать была такой широкой, что с одного ее края было не докричаться до другого. Я мгновенно уснула. Спокойно и крепко – так, как всегда спала в доме, который называла его.
* * *
Когда я поднялся в квартиру, она уже десятый сон видела. Ютилась на постели с краю, ближе к балкону. Я открыл ставень, впуская в комнату воздух.
В отличие от многих женщин, которых я наблюдал спящими в своих постелях, она во сне не выглядела умиротворенной и расслабленной. Во сне она хмурилась и надувала губы так, как делала только будучи на чем-то очень сосредоточенной. Должно быть, что-то снилось.
Я покурил и вернулся в комнату. Времени было уже за два часа ночи. Я переоделся и лег. Из уважения к своей гостье – на другом краю широкой постели. Память обожгло последним разом, когда мы засыпали, обнявшись, и никто из нас не знал тогда, что этот раз – последний. Но это было слишком давно, чтобы быть правдой.
* * *
Суббота.
Когда долго живешь один, звуки присутствия в квартире другого человека приводят в замешательство. Особенно спросонья. Продрав глаза и оглядевшись, я не нашел ее спящей рядом, но увидел вещи и вспомнил, что она здесь. Судя по запаху, варила кофе и тихо мурлыкала себе под нос. Об ее привычке разговаривать с собой я узнал при схожих обстоятельствах, но услышать это еще раз было довольно странно.
Она вернулась в комнату. Шаркала по полу в моих тапках, мелькала пятнами розовой краски на серых домашних штанах, с чистых волос капало. Снова худая – ребра торчат под ключицами, штаны не держатся на бедрах, еще немного – спадут. Но мощная: тугие мускулы обтягивали руки, запястья – узкие, в огромных ладонях – дымящаяся кружка, и в пальцах – серисто кашлявший аккорд Е.