Мины-подкатки теперь пёрли на нее со всех сторон. Словно очнувшиеся спящие жуки они лезли ей под ноги, отталкивались от лиан, пытаясь достать руки и торс. Габриэль вела машину сама, сконцентрировавшись на лазере и термо-ударных лезвиях, пытаясь срезать боеголовки до того, как те детонировали. Поначалу даже неплохо выходило, но детонация одной из мин повредила открытый полимерный мускул руки, приговорив сразу и средний излучатель и оба термо-резака. Еще одна взорвалась прямо под ступней, разворотив механизмы. Нога неестественно выгнулась и теперь представляла собой скорее костыль, чем полноценную конечность.
Джунгли расступились внезапно, изливая на умные глаза море света от ярко горящего на чуть салатово-голубом небосводе светила. Где-то по середине опушки слегка в неестественной позе полу-лежал полу-сидел на собственных куриных лапах «Ганап». Его короб был раскурочен и сильно дымил.
– Опаньки! А кто это у нас тут!? – радостно и вслух выдала Габриэль. – Не иначе как победа, а!?
Однако ИИ ее разочаровал, что пилот «Ганапа» не покинул машину, но виртуально пребывал внутри и продолжал поединок. «Вот упрямая! Ну сейчас я тебя добью!». Габриэль оценила остатки своего вооружения и внезапно осознала, что все, чем она сейчас владеет, была роторная пушка малого калибра на чудом сохранившейся от взрывов правой руке. Она прямо на ходу принялась ее наводить. Полимерный мускул работал медленно и неохотно. Виной тому был поврежденный актуатор после одной из неудачных для нее детонаций мины-подкатки.
«Ганап» прямо на ее «глазах» приподнялся. Оба его легких роторных орудия возникли из травы, слегка довернулись в люльке и выдали длинные очереди прямо по приближающемуся «Грею». Габриель физически ощутила толчки в грудь, по животу, плечам и даже голове. Бронебойно-зажигательные снаряды, словно осы жалили ее, прожигая и отрывая кусочки и без того местами сильно расколотой брони. Робот полыхнул, как свечка, выбрасывая в небо каскады ярких разноцветных искр. Он застыл на мгновение, как красивая искрящаяся статуя, чуть пошатнулся и рухнул плашмя, «мордой в пол».
Поединок был окончен, а за приоткрытой скорлупой тяжелого силового скафандра «Вихор», где сидела все это время Габриэль, уже доносился задорный лошадиный или скорее просто парнокопытный такой неприятный, такой раздражающий теперь рогат «Одалы».