Полковник Тётушкин обращал внимание на недостаточную стойкость и плохую обученность пехоты, отсутствие беспрекословного повиновения младшего старшему, особенно в звене младший командир – боец. О какой дисциплине можно говорить, если бойцы на походе или вообще вне боя бросали противогазы, сапёрные лопатки, шлемы, оружие (даже пулемёты), лошадей. «Противник в отношении дисциплины намного сильнее нас», – замечал комдив, вспоминая немецких пленных, которых гнали десятки километров до советских штабов и у которых всё было цело до последнего личного номерка, у всех обязательно вычищены сапоги и выбриты лица.
С убеждённостью старого воина Тётушкин подсказывал и один из путей решения проблемы: «У нас не хватает жёсткой дисциплины, чтобы наверняка обеспечить успех в бою, чтобы никто не смел бросить своё место в окопе в любой обстановке. Умри, а держись. Всё это должно быть обеспечено соответствующим законом, отражённым в уставах. Всё, что мы имеем сейчас (уставы, положения), – этого не достигают…
Дисциплина, как и везде, особенно необходима в бою, тут она решает дело. Причём, если даже нет командира при бойце, он должен упорно защищаться или двигаться вперёд на противника так же, как и с командиром».
То, что часть рядового и командно-начальствующего состава была парализована страхом перед силами врага, а то и полной безысходностью, подтверждали и донесения особого отдела (ОО) НКВД Сталинградского фронта. Раньше историки практически не обращались к такого рода документам органов безопасности из-за их секретности. Между тем они содержали куда более объективную информацию, чем, скажем, донесения политорганов, в которых преобладала пропагандистская сторона. В этом заключается их особая ценность как исторического источника.
«Немецкая армия культурнее и сильнее нашей армии, – говорил, например, своим сослуживцам по 538‐му лёгкому авиационному полку Резерва Верховного Главнокомандования красноармеец Колесников. – Нам немцев не победить. Смотрите, какая у немцев техника, а у нас что за самолёты, какие-то кукурузники…»
«Нас предали. Пять армий бросили немцу на съедение. Кто-то выслуживается перед Гитлером. Фронт открыт и положение безнадёжное, а нас здесь с 6 июля маринуют и никак не определят», – такова была точка зрения начальника штаба артиллерии 76‐й стрелковой дивизии капитана Свечкора.