Сильные выгорают медленно. Их не рвёт в один момент. Они годами живут в режиме внутреннего напряжения, даже не подозревая, насколько сильно истощены. Они даже не знают, что такое отдых, потому что для них это – потеря времени. Они не умеют расслабляться, потому что в покое они чувствуют тревогу. У них всегда есть список дел. Даже в выходной они найдут себе задачи. Даже на отдыхе будут думать о других. Им тяжело быть с собой. Им страшно заглянуть внутрь. Потому что там слишком много неотрефлексированной боли, которой некогда было заниматься. Сила – это не броня. Это маска. И когда она трескается, под ней – уставший, измученный, растерянный человек, который давно просил о помощи, но слишком тихо, чтобы кто-то услышал.
Культуру «быть сильным» общество поддерживает с особым усердием. Мы восхищаемся теми, кто работает без выходных, кто заботится о других, забывая о себе. Мы награждаем тех, кто всегда «держится», кто «никогда не показывает слабости». Мы делаем из них героев, не задавая вопроса: а какой ценой даётся эта сила? Мы не видим, как она разрушает, как стирает личные границы, как делает невозможным простое человеческое существование. За силу не платят свободой. За неё платят телом, психикой, отношениями, смыслом жизни.
Сильные выгорают, потому что долго живут в разрыве между внешним образом и внутренним состоянием. Им не на кого опереться – ведь они сами для всех опора. Им не у кого спросить совета – ведь они сами дают советы. Им не у кого попросить тепла – ведь они согревают всех. И никто не догадывается, что внутри – кромешная зима. Когда они всё-таки ломаются, окружающие поражаются: «Как? Он же такой сильный!» И в этом вопросе – вся трагедия. Потому что именно от сильных меньше всего ждут срыва. А потому им реже всего протягивают руку.
Для таких людей признание собственного выгорания – это катастрофа. Оно воспринимается не как усталость, а как провал. Не как сигнал, а как позор. Они не умеют останавливаться. Потому что в их системе координат остановка равна поражению. Они будут идти до конца. И дойдут. Только не к победе, а к краху. Они не замечают, как становятся не собой. Как исчезает живая искра в глазах. Как голос становится тусклым, как речь – автоматической. Они могут по-прежнему шутить, давать советы, вести проекты. Но это уже не из полноты. Это из инерции. Они становятся функцией. Эффективной, но опустошённой.