– Вы очаровательны, Лили.
– Спасибо, – хмыкнула я. Может, у него что-то со зрением? Какой-нибудь редкий дефект, искажающий картинку, из-за чего я кажусь намного привлекательнее? – Выпьете что-нибудь?
Карие глаза Рэддока улыбались.
– Не стоит.
– Боитесь не удержаться? – приподняла брови я.
– Играете с огнем, – предупредил он после паузы.
Я независимо пожала плечами.
– И что с того? Я, знаете ли, совершеннолетняя.
– Я заметил… Такси ждет.
Дразнить его оказалось необыкновенно приятно. Такая легкость на душе образовалась, что я негромко рассмеялась и взяла свою сумочку.
– Пойдемте, Эндрю. Давно хочу посмотреть на номер Энн Маккинзи. Говорят, она необыкновенна.
– Говорят, – согласился Рэддок рассеянно…
«Синий кит» оказался недурен, а танец с веерами в исполнении мисс Маккинзи был и вовсе выше всяких похвал.
Признаться, я не подозревала, что Рэддоку по вкусу подобные места! Полутемный зал, небольшие высокие столики, дымно. Гремит джаз. От запахов крепкого алкоголя, табака и духов щекочет в носу. Атмосфера бесшабашного, какого-то безудержного веселья кружит голову, заставляя отбивать ногой ритм и покачиваться в такт музыке.
Я потягивала коктейль, понемногу отщипывая виноград и сыр, а Рэддок предпочел коньяк. Его глаза ярко блестели, и он чаще поглядывал на меня, чем на сцену.
Оркестр начал наяривать фокстрот, и пары потянулись на танцпол.
– Потанцуем? – предложил Рэддок мне на ухо, и я с улыбкой вложила руку в его протянутую ладонь.
Танцевать с ним оказалось неожиданно легко и приятно. Рэддок вел уверенно, не пытаясь, однако, крутить партнершу, как безвольную куклу.
Фокстрот сменил вальс, а после быстрый чарльстон. Я немного запыхалась, сердце билось часто-часто, тело казалось легким и невесомым.
– Вы отлично танцуете, Лили, – шепнул Рэддок, улучив минутку, когда оркестр сделал паузу.
– Вы тоже, – вернула комплимент я, лишь слегка покривив душой. Звезд с неба по части танцев он не хватал, но и ноги оттоптать не пытался.
Оркестр завел танго, и Рэддок, чуть поморщившись, повел меня к столику.
– Не танцуете танго? – хмыкнула я, пытаясь отдышаться. – Неужели это уронит честь офицера полиции?
Музыка играла вкрадчиво, негромко, позволяя разговаривать, не перекрикиваясь.
– Не умею, – признался он. – Как-то не доводилось.
– Хотите, научу? – предложила я, и он воззрился на меня.